Вернуться к списку публикаций

Владимир Мартыненко, доктор политических наук, профессор

PERICULUM  IN  MORA* 

Банковский надзор и закон о страховании вкладов в России  contra  гражданского общества

Журнал «Наука. Культура. Общество.», №2, 2005,  стр.3–41

Введение

Ненадлежащее страхование или «Много на себя брать, но мало отдавать»

Антибухгалтерский «надзорный подход» в исполнении «ненадлежащего» Центрального банка

Ненадлежащее определение ненадлежащих активов

Ненадлежащее исполнение–«перевыполнение» федерального закона «О Центральном банке РФ (Банке России)» – Закон как дышло, куда «ЦОБ, ЦОБЭ, ТПР-Р-РУ!» – туда и вышло

Ненадлежащее использование инструментов банковского надзора – «Средства у нас есть, у нас ума не хватает»

Ненадлежащее понимание бухгалтерского учета, – «Переворот в мозгах из края в край» или «Мастер класс ЦЭБЭ»: Как из убытков настрогать прибыль

Неадекватное понимание своих прав и обязанностей, или Новый способ отъема денег и перераспределения собственности

Капкан для банков и торфяной пожар для экономики

Вместо заключения


Капкан для банков и торфяной пожар для экономики

И началися его подвиги напрасные,
С Баб-Ягами никчемушная борьба —
Тоже ведь она по-своему несчастная
Эта самая лесная голытьба.
 В.  Высоцкий
 
О 

 том, что все вышеизложенное не является лишь плодом наших теоретических изысканий (exercices), свидетельствуют вполне конкретные факты (ex ipso fonte). В качестве примера приведем ситуацию, сложившуюся для акционерного банка «Русский банк имущественной опеки» (ОАО), сокращенно — «РБИО» при отстаивании своих позиций, а также интересов кредиторов и вкладчиков перед представителями Центрального Банка. Пример с этим банком, с одной стороны, показывает типичную позицию бюрократии Банка России, не имеющую ничего общего с задачами повышения стабильности банковской системы и защитой интересов кредиторов и вкладчиков коммерческих банков. С другой стороны, позиция Русского банка имущественной опеки во многом является абсолютно нетипичной для большинства российских коммерческих банков, которые не решаются отстаивать свои законные интересы перед бюрократическим ансамблем Центрального банка, вальяжно злоупотребляющим правом и пренебрежительно вытирающим ноги о действующее законодательство. С этой точки зрения опыт Русского банка имущественной опеки во многом является уникальным для российской банковской системы. Коммерческий банк не стал добиваться нахождения, скажем, «компромисса» с соответствующими чиновниками Банка России, а попытался защитить свои интересы в суде. Необходимо отметить, что это дело для нашей страны исключительно рискованное. Административные возможности Центрального банка таковы, что позволяют ему закрыть практически любой банк. Такими правами, как у Банка России, не располагает ни один центральный банк ни в одной из развитых стран мира. В этих условиях для того чтобы решиться на борьбу с Банком России с помощью закона, требуется немало мужества.

История эта началась еще в преддверии кризиса 1998 г., когда общее собрание акционеров приняло решение о необходимости незамедлительного увеличения собственных средств банка. Неизбежность приближения кризиса стала все больше ощущаться за несколько месяцев до августовского дефолта. В частности, об этом свидетельствовало изменение Банком России условий предоставления ломбардных кредитов, обеспечением которых являлись государственные ценные бумаги. Он стал жестко контролировать как сроки выдачи, так и объемы предоставляемых им кредитов под залог государственных краткосрочных обязательств. С июля 1998 г. Банк России отказался от предоставления ломбардных кредитов по заявкам банков. Тем самым исключалась возможность того, что накануне дефолта на руках у него в качестве полученного залога может оказаться значительный объем государственных краткосрочных облигаций. Выдача ломбардных кредитов стала осуществляться только на основе аукционов, время проведения которых определялось и контролировалось самим Банком России. При этом сроки предоставления кредитов были сокращены с 14 до 7 дней, а средневзвешенная процентная ставка по ним многократно возросла. Если еще в апреле месяце она составляла 30%, то в начале августа — свыше 150%. И это притом, что количество банков, которые могли получить кредит Банка России, было крайне невелико. Все это свидетельствовало о том, что, хотя в соответствии с условиями выпуска государственных краткосрочных обязательств гарантом их погашения был определен Банк России, он не стремился выполнить свои обязательства перед держателями государственных краткосрочных облигаций в случае отказа правительства платить по своим долгам. Более того, он все делал для того, чтобы ограничить свои возможные убытки, которые неизбежно должны были возникнуть у всех держателей государственных ценных бумаг после объявления дефолта. Иными словами, создавались условия, при которых все убытки перекладывались на основную часть коммерческих банков, их клиентов, а также других держателей государственных ценных бумаг.

В такой ситуации быстро увеличить капитал и создать необходимые финансовые резервы для предотвращения возможных последствий надвигающего кризиса можно было только в неординарной форме. В качестве такой формы Русским банком имущественной опеки были выбраны специальные вклады акционеров банка в резервный фонд. С точки зрения банка они представляли собой его беспроцентные обязательства, которые могли быть погашены только акциями нового выпуска. При этом, как и остальные собственные средства банка, юридический и экономический статус которых определяется понятием резервной фонд, они должны были в первоочередном порядке направляться на покрытие убытков в случае их возникновения. Естественно, что в случае банкротства банка требования по специальным вкладам в резервный фонд могли быть удовлетворены только после удовлетворения требований всех остальных кредиторов и вкладчиков. Единственным правом, которое предоставляли специальные резервные вклады их держателям, являлось право преимущественного приобретения акций банка нового выпуска, после регистрации проспекта эмиссии в Центральном банке, на всю сумму вклада. Таким образом, по своему экономическому и правовому статусу специальные резервные вклады, в том числе и в соответствии с Международными стандартами финансовой отчетности, должны рассматриваться как инструменты долевого участия в капитале, а полученные на их основе денежные средства в качестве собственных средств банка.

Здесь могут возникнуть вопросы. Первый: почему акционеры не стали дожидаться регистрации в Центральном банке проспекта эмиссии акций? Прежде всего это было связано с тем, что, благодаря установленной Банком России процедуре регистрации и выпуска акций, может пройти много месяцев до того момента, как денежные средства, перечисленные в оплату акций, окажутся в распоряжении банка. До утверждения Центральным банком отчета об итогах выпуска все средства, полученные в результате эмиссии акций, должны были зачисляться на специальный накопительный счет в Банке России и не могли быть использованы банком. Такая процедура увеличения уставного капитала является собственным изобретением Банка России, не соответствующим никаким мировым правилам и международным нормам. Вместе с тем экономическая ситуация в стране, во многом созданная по вине Правительства и Банка России, не предоставляла Русскому банку имущественной опеки возможности спокойно дожидаться указанного момента и диктовала свои условия выживания. Вопрос второй: почему акционеры банка не внесли денежные средства в качестве депозита или не предоставили субординированный кредит? Дело в том, что, во-первых, денежные средства, внесенные на депозит, не могут рассматриваться в качестве собственных средств банка. Между тем в случае резкого ухудшения экономической ситуации в стране возрастает вероятность появления проблемных кредитов, и как следствие -необходимость создания дополнительных резервов на возможные потери по ссудам. На практике это означает соответствующее увеличение статьи расходов и возможность появления балансовых убытков. Это может привести к снижению показателя достаточности капитала банка и нарушению установленных Центральным банком обязательных нормативов. В свою очередь последнее обстоятельство чревато тем, что территориальное управление Банка России наложит на банк денежный штраф и/или примет решение об ограничении операций банка. Такие формы «спасения» кредитных организаций, или «предотвращения банкротств», активно практикуемые Центральным банком, естественно, не могут не сказаться отрицательно как на акционерах банка, так и на его клиентах, кредиторах и вкладчиках. И все это могло произойти несмотря на то, что акционеры банка предприняли необходимые меры по увеличению собственных средств и финансовых возможностей банка. Однако эти меры не могли быть отражены в балансе банка. Во-вторых, невозможность оказания финансовой помощи в виде внесения средств в депозиты банка и/или предоставления субординированного кредита объясняется тем обстоятельством, что в число акционеров банка входят не только юридические, но и физические лица. Между тем в соответствии с обязательными нормативами Центрального банка размеры депозитов и займов, принимаемых от физических лиц, были ограничены размерами собственного капитала банка. Кроме того, займы, привлеченные на условиях субординированного кредита,
36  Тот факт, что средства, полученные за счет субординированных кредитов, предоставленных банку физическими лицами, в отличие от аналогичных кредитов юридических лиц, не включаются Банком России в состав собственных средств банка, является еще одним явным нарушением ст. 1 Гражданского кодекса РФ.
если стороной договора является физическое лицо, не рассматриваются Центральным банком в качестве собственных средств банка36.

Итак, акционеры Русского банка имущественной опеки в целях повышения его финансовой устойчивости накануне объявленного государством дефолта предприняли все возможные и не противоречащие закону и международным правилам усилия по увеличению собственных средств банка в как можно более сжатые сроки. Все это соответствовало требованиям законодательства и отвечало интересам вкладчиков и кредиторов. Принятые меры себя полностью оправдали: они позволили преодолеть негативные последствия разразившегося системного банковского кризиса, поддерживая ликвидность банка на высоком уровне, полностью выполняя все обязательства перед кредиторами и вкладчиками. В этой связи последующая реакция представителей Банка России на предпринятые Русским банком имущественной опеки меры может показаться более чем странной. Однако она позволяет понять, что реальные цели бюрократического аппарата Центрального банка полностью противоречат официально заявленным и установленным в соответствии с Федеральным законом «О Центральном Банке Российской Федерации (Банке России)» целям.

Его представители в октябре 1998 г. заявили о якобы незаконном формировании банком резервного фонда, поскольку действия банка противоречат Положению Банка России № 9-П от 23 декабря 1997 г. «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». В соответствии с данным Положением резервный фонд должен формироваться только за счет прибыли банка. Это положение явно противоречило экономической логике, духу и букве Гражданского кодекса, а также законодательству об акционерных обществах. Оно свидетельствовало также либо о полном непонимании чиновниками Банка России юридического и экономического значения резервного фонда, либо о целенаправленной деятельности руководства Центрального банка, направленной на создание препятствий для становления и развития нормального банковского сектора в России, либо одновременно и о том, и о другом. Ведь с экономической точки зрения никакой разницы между внесением акционерами средств на увеличение резервного фонда и направлением ими средств на увеличение резервного фонда за счет отказа от получения прибыли банка в качестве дивидендов не существует. В законе об акционерных обществах (ст. 35) сказано, что, во-первых, резервный фонд создается в соответствии с уставом общества. Во-вторых, законом определяется его минимальная величина. До августа 2001 г. она была установлена в размере не менее 15% от уставного капитала. В настоящее время — не менее 5%. В-третьих, отмечается, что резервный фонд формируется путем обязательных ежегодных отчислений до достижения им размера, установленного уставом. В-четвертых, что размер этих обязательных ежегодных отчислений определяется в соответствии с уставом, но не может быть меньше 5% от чистой прибыли до достижения резервным фондом установленного в уставе размера. Отметим, что в законе не определено, что отчисления должны производиться только из чистой прибыли. Кроме того, обязательными отчисления являются только до достижения минимальных размеров резервного фонда, установленного уставом и законом. Все это вполне оправдано и понятно. Дело в том, что в законе не может быть установлена обязанность акционеров производить отчисления своих средств в резервный фонд общества, поскольку тем же законом установлено, что их ответственность ограничивается величиной вклада в уставный капитал общества. Эта обязанность производить отчисления в резервный фонд формально перекладывается на само общество. Правда, на самом деле речь идет об обязанности акционеров по внесению своих средств, но только тех из них, которые были или могут быть ими получены в результате деятельности самого акционерного общества. Но нормы закона не отнимают и не ограничивают права акционеров производить дополнительные отчисления на увеличение резервного фонда из других своих собственных средств. Поэтому ограничение нормативным актом Банка России права акционеров банка производить отчисления на увеличение резервного фонда только пределами средств, которые ими могут быть получены в результате деятельности самого банка (чистой прибыли), является столь же абсурдным, сколько и противозаконным.

Еще больше вопросов вызывает требование надзорных органов Банка России уменьшить размеры резервного фонда. Это можно рассматривать либо как провокацию, либо как очередное свидетельство незнания и непонимания чиновниками Центрального банка законодательства. Ведь если бы акционеры приняли решение об уменьшении резервного фонда и вывода активов из состава собственных средств банка на величину этого уменьшения, то это бы действительно могло бы свидетельствовать о нарушении ими порядка использования резервного фонда. Юридический статус средств в составе резервного фонда тем и определяется, что они, как и средства в размере уставного капитала, не могут быть просто выведены из состава собственных средств общества по решению его акционеров. Они могут быть либо использованы на покрытие убытков, либо направлены на увеличение той части собственных средств, юридический статус которых определяется уставным капиталом. Кстати, требование чиновников о сокращении размеров резервного фонда нарушало положения Инструкции самого Банка России (№ 59 от 31.03.1997). При этом на банк был еще наложен крупный денежный штраф за якобы представленную в надзорный орган недостоверную отчетность. Даже если не рассматривать необоснованность и неправомерность высказанных Центральным банком претензий и требований в адрес Русского банка имущественной опеки, а только исходить из целей и задач органов надзора и контроля Центрального банка, то очевиден противозаконный характер их деятельности. В соответствии с законодательством основная цель и задача их деятельности заключается в защите интересов кредиторов и вкладчиков банка. Все меры, предпринятые руководством Русского банка имущественной опеки, с точки зрения их экономического содержания полностью соответствуют требованиям закона. Особенно если еще учитывать конкретную экономическую обстановку в стране во время их принятия. И наоборот, в случае выполнения банком требований Центрального банка, ставящих во главу угла форму, а не экономическую сущность операции, могли серьезно пострадать интересы кредиторов и вкладчиков банка, что, по существу, противоречит действующему законодательству.

Законный характер формирования резервного фонда Русским банком имущественной опеки в конечном итоге был признан Верховным судом Российской Федерации. Своим Определением от 17 августа 1999 г. по делу КАС 99-194 Верховный суд признал незаконным Положение Центрального банка № 9-П «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». Следовательно, незаконными были признаны и основанные на этом Положении претензии и требования Банка России к Русскому банку имущественной опеки. При этом принципиальная позиция руководства Русского банка имущественной опеки привела к тому, что впервые от Центрального банка потребовали не только следить за тем, как выполняют закон коммерческие банки, но и самому соблюдать нормы действующего законодательства. До этого случая его руководство при издании своих нормативных документов не утруждало себя соблюдением ряда положений Федерального закона «О Банке России». Из примерно 2300 принятых Центральным банком к 2000 г. нормативных документов только около 10% были изданы с полным соблюдением действующего законодательства: зарегистрированы в Министерстве юстиции Российской Федерации, приняты на основании решения Совета директоров, подписаны Председателем Центрального банка и так далее. Бескомпромиссная позиция Русского банка имущественной опеки, с одной стороны, заставила руководство Центрального банка более внимательно относиться к действующему законодательству. Так, в настоящее время все издаваемые им нормативные акты проходят регистрацию в Министерстве юстиции РФ. Проблема, правда, в том, что, теперь Министерство юстиции, регистрируя указанные акты, не выполняет свои функции и должным образом не контролирует соблюдение Банком России действующего законодательства. С другой стороны, руководство Центрального банка добилось внесения поправок в Федеральный закон «О Центральном Банке Российской Федерации (Банке России)», которые придали законный характер ранее незаконной практике подписания нормативных документов не Председателем Центрального банка, а его заместителями.

Но для Русского банка имущественной опеки такая принципиальная позиция не прошла даром. Проиграв дело в Верховном суде Российской Федерации, представители Центрального банка направили документы в налоговую полицию. Их точка зрения состояла в том, что, если признать законным отнесение специальных резервных вкладов акционеров к собственным средствам банка, то указанные вклады должны рассматриваться в качестве дара акционеров банку. Следовательно, Русский банк имущественной опеки должен был уплатить с них налоги, чего он не сделал и тем самым якобы грубо нарушил налоговое законодательство. При такой логике и формирование уставного капитала акционерами можно рассматривать в качестве их «дара» акционерному обществу и еще до начала его деятельности взимать с него налоги. Однако руководству Русского банка имущественной опеки пришлось потратить немало нервов и сил, прежде чем этот вопрос на основании Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 апреля 2003 г. № КА-А40/1780-03, подтвердившего абсолютную законность действий акционеров и исполнительных органов банка, был полностью урегулирован с налоговыми органами.

На этом проблемы банка не закончились. При неоднократном представлении Русским банком имущественной опеки в Главное управление Центрального банка Российской Федерации по г. Москве пакета документов по регистрации проспекта эмиссии акций, в котором предусматривалась капитализация специальных резервных вкладов акционеров, в его регистрации каждый раз банку отказывалось. При этом Русский банк имущественной опеки с самого начала в соответствии с действующим законодательством уплатил так называемый эмиссионный налог в размере 3 млн руб., который не полежит возврату из бюджета. Основанием для отказа в регистрации проспекта эмиссии служили, во-первых, вышеописанные факты о якобы допущенных банком нарушениях в процессе формирования резервного фонда, во-вторых, отказ мотивировался тем, что в соответствии с действующими нормативными актами в случае капитализации собственных средств новые акции должны быть пропорционально распределены среди всех действующих акционеров.

Если не учитывать особый характер формирования резервного фонда банка, то с позицией Центрального банка можно было бы согласиться. Действительно, если бы средства резервного фонда формировались только за счет прибыли банка, которая принадлежала всем акционерам пропорционально их вкладу в уставный капитал, то и капитализации средств резервного фонда (трансформация средств из состава резервного фонда в состав уставного капитала) должна была бы производиться пропорционально среди всех действующих акционеров. Однако следует учитывать, во-первых, тот факт, что решение о внесении акционерами специальных вкладов в резервный фонд было единогласно принято общим собранием акционеров, причем накануне дефолта 1998 г. Во-вторых, указанным решением всем акционерам, внесшим специальные резервные вклады, предоставлялось преимущественное право приобретения новых акций банка на сумму вклада. Иными словами, все действующие акционеры передали свое преимущественное право на получение акций нового выпуска тем акционерам, которые внесут средства в специальный резервный фонд накануне экономического кризиса. Это было обусловлено пониманием того, что тот, кто берет на себя больший риск, тот должен получить и преимущественное право. Акционеры, предоставлявшие банку средства в форме специальных резервных вкладов, брали на себя дополнительный риск. Ведь эти средства могли быть в первоочередном порядке направлены на погашение возможных убытков банка. Если бы это произошло, то ни о каком получении акций банка нового выпуска на сумму вклада речь бы уже не шла. Таким образом, ничего противозаконного в этом решении акционеров нет. Тем более что никто из них в процессе утверждения проспекта эмиссии акций нового выпуска на общем собрании акционеров не поднимал вопроса о правомерности такого распределения новых акций банка и не обратился ни в суд, ни в Центральный банк с заявлением об ущемлении его прав как акционера.

Итак, формально показывая свою заботу о защите прав и интересов акционеров, камарилья Центрального банка руководствовалась своими амбициями и просто предпринимала меры, препятствовавшие нормальной коммерческой деятельности Русского банка имущественной опеки, нарушая тем самым в очередной раз действующее законодательство. Эти меры в извращенной форме нарушали права и интересы тех акционеров, которые в крайне сложной экономической ситуации в стране, созданной по вине Правительства и Банка России, предприняли рискованные шаги, направленные на упрочнение финансовых позиций банка. Ведь, во-первых, для них в результате отказа Банка России в регистрации проспекта эмиссии акций банка по-прежнему сохранялся повышенный риск потери внесенных в резервный фонд денежных средств в большем объеме, чем их доля в уставном капитале банка. Во-вторых, они оказывались не в состоянии реализовать те права, которые предоставляет акционеру участие в уставном капитале.

Действия Главного управления Центрального банка по городу Москве были обжалованы банком в Арбитражном суде города Москвы. Арбитражный суд в июне 2000 г. полностью подтвердил неправомерность решений чиновников Банка России в отношении Русского банка имущественной опеки — как по вопросу формирования резервного фонда, так и новой эмиссии акций, и обязал Центральный банк зарегистрировать новые выпуски акций Русского банка имущественной опеки.

Однако Банк России не выполнил вступившее в силу решение суда и обжаловал его в апелляционной инстанции. Перед этим он, злоупотребляя правом, изменяет свои нормативные документы, регламентирующие порядок формирования и использования резервного фонда. Издается Указание Центрального банка от 03.04.2000 г. № 769-У и Положение Центрального банка от 24.04.2000 г. № 112-П «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». При этом Банком России допускается целый ряд юридических неточностей, нарушений и фальсификаций. Так, Указанием № 769-У Центральный банк пытается исключить из подпункта «г» п. 13.3 Инструкции Центрального банка от 17.09.1996 г. несуществующий 8-й абзац, подразумевая, как выяснилось потом в суде, абзац о разрешении капитализации резервного фонда кредитной организации. А Положением № 112-П вводит примечания к ст. 3 «Использование резервного фонда», с помощью которых пытается придать данному нормативному акту обратную силу. Устанавливается, что не подлежит капитализации резервный фонд кредитной организации, сформированный за счет взносов акционеров в период с 31 декабря 1999 г. до начала действия данного Положения. Таким образом, руководство Банка России опускается до того, что с помощью своих нормативных актов начинает вести борьбу против одного конкретного банка.

Однако суд апелляционной инстанции 16 августа 2000 г. признал неубедительными дополнительные доводы Центрального банка и ссылку на его Положение от 24.04.2000 г. № 112-П «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». Суд вполне обоснованно заметил, что данный нормативный документ был принят после необоснованного отказа Банком России в регистрации проспекта эмиссии акций Русского банка имущественной опеки, и обратной силы иметь не может. Суд апелляционной инстанции решил, что суд первой инстанции сделал обоснованный вывод о том, что принятие общим собранием акционеров Русского банка имущественной опеки решения о проведении эмиссии акций не противоречит действующему законодательству, а отказ Центрального банка в регистрации выпусков акций не соответствует закону и нарушает права и законные интересы банка.

Решение суда, теперь уже подтвержденное апелляционной инстанцией, снова цинично не исполняется Центральным банком. Его руководство, по всей видимости, задействует весь свой «административный ресурс» и находит полное понимание в судебной коллегии Федерального арбитражного суда Московского округа. Кассационная инстанция, основываясь на Положении от 24.04.2000 г. № 112-П, фактически наделяя этот документ сакральной обратной силой, отменяет решения судов первой и апелляционной инстанций и направляет дело на новое рассмотрение, рекомендуя по-новому избирательно понимать законы и нормативные документы.
37  Как не вспомнить к месту Псалом N57: «Подлинно ли правду говорите вы, судьи, и справедливо судите, сыны человеческие? (Пс 57,2) Беззаконие составляете в сердце, кладете на весы злодеяния рук ваших на земле. (Пс57,3)»; или в переводе Александра Лукьянова: «Всегда ли справедливости верны, / О вы, свой суд вершащие у трона? / Всегда ли, праха слабые сыны, / Вы для людей — хранители закона? / О нет, вы на земле творите зло, / Не слушая ни жалобы, ни стона, / И беззаконье — ваше ремесло — / Вы на весы бросаете упор но!».
Понятно, что нижестоящими судами указанные «рекомендации» берутся «под козырек», и все последующие решения судов по данному вопросу принимаются в пользу Банка России37.

Действия Банка России могут быть еще объяснены защитой «чести мундира», однако не интересами развития российской банковской системы и целями защиты интересов кредиторов и вкладчиков коммерческих банков. Но основные проблемы возникают у банка именно в результате издания Банком России Положения № 215-П и введения понятия «ненадлежащие активы» инвесторов. Теперь все специальные вклады акционеров поступившие в резервный фонд примерно шесть лет тому назад объявляются чиновниками ЦБ РФ как внесенные за счет «ненадлежащих активов». При этом Банк России не проводил установленных им же самим процедур определения «ненадлежащности» активов инвесторов. Заявляя свое требование о сокращении на их величину собственных средств банка, Центральный банк основывается на все том же определенном им самим понятии «незаконности» формирования резервного фонда не за счет прибыли самого банка. Причем указанное требование, касающееся произвольного исключения этих средств из расчета собственных средств банка, было произведено даже в нарушение того понимания «ненадлежащих активов» инвесторов, которое приведено в их определении Положением № 215-П. Банк России даже не рассматривал и не оценивал эти почти шестилетней давности активы акционеров, как и возможность формирования резервного фонда за счет средств самого банка. Тот факт, что величина этих якобы «ненадлежащих активов» инвесторов в точности соответствует величине средств, которые акционеры банка внесли на увеличение резервного фонда, свидетельствует о том, что тем самым Банк Росси не определял «ненадлежащие активы», а исходил из якобы незаконного характера формирования за счет средств акционеров резервного фонда банка. Иными словами, Банк России подменил определенное им же понятие «ненадлежащие активы» инвесторов на никем не определенное понятие «ненадлежащие пассивы» банка, понимая под этим сам факт формирования резервного фонда за счет взносов акционеров (что, по его мнению, незаконно), а не то, что эти взносы были осуществлены за счет их «ненадлежащих активов».
38  Прокруст с древнегреческого — «растягивающий», в греческой мифологии прозвище знаменитого бандита-разбойника Полипемона из Элевзин (известного также под именем Дамаста), подстерегавшего путников на дороге между Мегарой и Афинами. Он изготовил два ложа (в переносном значении «прокрустово ложе», в нашей классификации Положение № 215-П, — искусственная мерка, не соответствующая сущности явления; насильственно налагаемые на что-либо непомерные ограничения); на большее ложе укладывал небольших ростом путников и в некоторых вариантах мифа бил их молотом, чтобы растянуть их тела, в других — просто растягивал их до вывихов, пока они не умирали, на маленькое — высоких ростом и отпиливал (в некоторых вариантах обрубал) те части тела, которые там не помещались, и в первом и во втором случае, как правило, со смертельным исходом. По другим сказаниям у него было «ложе» одного размера, на которое он укладывал всех «заходивших» к нему гостей. Но при всех вариантах результат был один и тот же — смерть гостя или путника. Прокруст был убит вблизи реки Кефис Тесеем, когда тот устанавливал порядок в Аттике, очистил ее от чудовищ и преступников. Не знаем, долго ли будет спать российский Тезей, в нашей классификации Министерство юстиции? Пока что пепел банковской системы России не заставил нашего Тезёюшку даже закашляться. Чего ждем-с? Будить надо бы!
39  Понятно, что сам факт возможного «введения в заблуждение» суда, в действительности, означает наличие у Банка России и применение им мощнейшего административного ресурса.
Однако законность такого формирования резервного фонда уже была подтверждена решением Верховного суда и Арбитражных судов, в том числе ВАС РФ, отказавшего в пересмотре арбитражных решений. Поэтому действия Банка России иначе как злостным нарушением решений судов различных инстанций под прикрытием права на определение «ненадлежащих активов» инвесторов квалифицировать невозможно. Предписания Банка России в адрес Русского банка имущественной опеки с требованием исключить из расчета собственных средств часть резервного фонда, сформированного за счет вкладов акционеров, были обжалованы банком в арбитражном суде. Однако, вероятно, на суд было вновь оказано административное воздействие. И Федеральный арбитражный суд Московского округа, основываясь на незаконных нормах Положения № 215-П (позволяющих Банку России, этакому Prokrovsth38 российской банковской системы, произвольно «измерять» действительные размеры собственных средств банков), а также введенный в заблуждение представителями Банка России (которые под видом исключения «ненадлежащих активов» инвесторов скрыли свое стремление признать незаконным саму возможность формирования резервного фонда за счет средств акционеров), 4 февраля 2004 г. принял постановление, которое на деле оказалось прямо противоположным вступившим в силу судебным актам, признавшим законность формирования Русским банком имущественной опеки резервного фонда за счет средств акционеров. Иными словами, получилось, что, будучи сознательно введенным в заблуждение представителями Банка России, арбитражный суд своим решением де-факто отменил ранее вступившие в силу решения судов (принятые по другому делу), что де-юре, в соответствии с нормами закона, в принципе невозможно сделать39.

Данный факт подтверждает, что незаконное введение Банком России термина «ненадлежащие активы» и отсутствие методики определения этих ненадлежащих активов, влечет принятие незаконных судебных решений, оправдывающихся этим «повисшим в воздухе» термином. После получения судебного решения «легитимировавшего» противоправную деятельность Банка России, последний потребовал от Русского банка имущественной опеки уменьшения величины собственных средств, которые включаются не в бухгалтерскую, а в специальную форму отчетности и учитываются при расчете всех обязательных нормативов банка.

В результате Русский банк имущественной опеки и его акционеры, можно сказать, оказались в капкане, расставленном для них чиновниками Банка России. В отличие от рассмотренного нами выше примера с исключением из расчета собственных средств «ненадлежащих активов» акционеров, вложенных в уставный капитал банка, РБИО даже не может «воскресить» свои собственные средства за счет аннулирования акций и уменьшения величины уставного капитала. Ведь «аннулировать» размеры резервного фонда просто невозможно. Получается, что единственным возможным способом восстановления своих законных прав на принадлежащее банку имущество, сформированное за счет взносов акционеров в резервный фонд, является осуществление деятельности, которая, действительно, должна привести к убыткам, которые, в свою очередь, будут «закрыты» резервным фондом. Только в этом случае Банк России перестанет незаконно сокращать величину собственных средств банка, используемую при расчете выполнения им обязательных нормативов банковской деятельности.

Если считать, что подобные действия Банка России отвечают задаче укрепления и повышения стабильности банковской системы, защиты интересов кредиторов и вкладчиков коммерческих банков, то тогда следует признать гильотину в качестве идеального средства борьбы с перхотью, а политическую диктатуру — высшей формой демократии. Все это говорит о том, что существенное повышение ответственности Банка России входит в число первоочередных вопросов, без решения которых невозможны ни социально-экономическое развитие страны, ни повышение стабильности банковской системы, ни рост доверия к национальной валюте и достижение полной конвертируемости рубля, ни, в конечном итоге, само существование государства.

В настоящее время мало у кого остаются сомнения в том, что банковский «мини-кризис» лета 2004 г. был сознательно спровоцирован государственными чиновниками при непосредственном участии руководства Банка России. Но даже не это главное. Проблема в том, что этот кризис следует рассматривать как пробный шар, или предвестник подготовки крупномасштабных мер, направленных на сознательную ликвидацию основной части еще оставшихся российских банков. В свое время такими пробными шарами, явившимися предвестниками дефолта августа 1998 г., были «черный» вторник «холодной осени» 1994 г. и крушение рынка межбанковских кредитов в августе 1995 г. Причем в случае продолжения нынешней политики Правительства и Банка России, новый системный банковский кризис, который более вероятно, произойдет с меньшим временным лагом (по отношению к своему предвестнику), не только окончательно поставит крест на национальной банковской системе, но и приведет к еще более глубокому экономическому и политическому кризису. Все это будет иметь непредсказуемые последствия и для существования самого российского государства.

Негативные процессы в банковском секторе экономики, во многом происходящие по вине Банка России, можно сравнить с пожаром на торфяных болотах. Подземный, «раздуваемый» нормотворчеством Центрального банка огонь, поражает и выжигает тысячи кубометров подземных пластов, в прямом и переносном смыслах уничтожая полезные банковские месторождения. Но для многих этот похожий на торфяной пожар остается невидимым до тех пор, пока банковская система, как земля, уже не выдерживает тяжести бюрократического усердия и чиновничьих акциденций. И только тогда, когда она проваливается с шумом и грохотом, поглощая и уничтожая сбережения людей, когда, наконец, прорываются языки пламени, только тогда миллионы вкладчиков штурмом пытаются брать банкоматы, «обменники», банковские офисы. И часто бывает так, что именно в это время у Банка России и Правительства наступает оцепенение, а их пожарные расчеты начинают заливать огонь маслом, способствуя тому, чтобы огненный провал не пощадил уже никого. Пора бы уже давно задуматься над этим, главное, чтобы еще оставалось чем.

Капкан для банков и торфяной пожар для экономики