В.В. Мартыненко, доктор политических наук, профессор
Ненадлежащий банковский надзор и порядок страхования вкладов в России
Журнал «Банковский ряд», весна-лето 2005 (1-2), стр.13–37
Введение
Ненадлежащее страхование
Антибухгалтерский «надзорный подход» в исполнении Банка России
Ненадлежащее определение ненадлежащих активов
Ненадлежащее исполнение закона
Ненадлежащее использование инструментов банковского надзора
Ненадлежащее понимание бухгалтерского учета, или Как получить из убытков прибыль
Ненадлежащее понимание своих прав и обязанностей, или Новый способ перераспределения собственности
Капкан для банков и торфяной пожар для экономики
Капкан для банков и торфяной пожар для экономики
О том, что все вышеизложенное не является лишь плодом нашего теоретизирования, свидетельствуют вполне конкретные факты из жизни. В качестве примера приведем ситуацию, сложившуюся для Русского банка имущественной опеки (РБИО) при отстаивании своих позиций, а также интересов кредиторов и вкладчиков перед представителями Центрального банка РФ. Пример с этим банком, с одной стороны, показывает типичность позиции Банка России, не ориентированной на задачи повышения стабильности банковской системы и защиты интересов кредиторов и вкладчиков коммерческих банков. С другой стороны, позиция Русского банка имущественной опеки во многом является абсолютно нетипичной для большинства российских коммерческих банков, которые не решаются отстаивать свои законные интересы перед бюрократическим аппаратом. С этой точки зрения опыт Русского банка имущественной опеки во многом является уникальным для российской банковской системы: коммерческий банк попытался защитить свои интересы в суде. Необходимо отметить, что это дело для нашей страны исключительно рискованное. Административные возможности Центрального банка таковы, что позволяют ему закрыть практически любой банк. Такими правами, как у Банка России, не располагает ни один центральный банк ни в одной из развитых стран мира. В этих условиях для того, чтобы решиться на борьбу с Банком России с помощью закона, требуется немало мужества.
Эта история началась еще в преддверии кризиса 1998 года, когда общее собрание акционеров приняло решение о необходимости незамедлительного увеличения собственных средств банка. Неизбежность приближения кризиса стала все больше ощущаться за несколько месяцев до августовского дефолта. В частности, об этом свидетельствовало изменение Банком России условий предоставления ломбардных кредитов, обеспечением которых являлись государственные ценные бумаги. Он стал жестко контролировать как сроки выдачи, так и объемы предоставляемых им кредитов под залог государственных краткосрочных обязательств. С июля 1998 года Банк России отказался от предоставления ломбардных кредитов по заявкам банков. Тем самым исключалась возможность того, что накануне дефолта на руках у него в качестве полученного залога может оказаться значительный объем государственных краткосрочных облигаций. Выдача ломбардных кредитов стала осуществляться только на основе аукционов, время проведения которых определялось и контролировалось самим Банком России. При этом сроки предоставления кредитов были сокращены с 14 до 7 дней, а средневзвешенная процентная ставка по ним многократно возросла. Если еще в апреле она составляла 30%, то в начале августа – свыше 150. И это при том, что количество банков, которые могли получить кредит Банка России, было крайне невелико. Все свидетельствовало о том, что, хотя в соответствии с условиями выпуска государственных краткосрочных обязательств гарантом их погашения был определен Банк России, он не стремился выполнить свои обязательства перед держателями государственных краткосрочных облигаций в случае отказа правительства платить по своим долгам. Более того, Банк России все делал для того, чтобы ограничить свои возможные убытки, которые неизбежно должны были возникнуть у всех держателей государственных ценных бумаг после объявления дефолта. Иными словами, создавались условия, при которых все убытки перекладывались на основную часть коммерческих банков, их клиентов, а также других держателей государственных ценных бумаг.
В такой ситуации быстро увеличить капитал и создать необходимые финансовые резервы для предотвращения возможных последствий надвигающегося кризиса можно было только в неординарной форме. В качестве такой формы РБИО были выбраны специальные вклады акционеров банка в резервный фонд. С точки зрения банка они представляли собой его беспроцентные обязательства, которые могли быть погашены только акциями нового выпуска. Как и остальные собственные средства банка, юридический и экономический статус которых определяется понятием «резервный фонд», они должны были в первоочередном порядке направляться на покрытие убытков в случае их возникновения. Естественно, что в случае банкротства банка требования по специальным вкладам в резервный фонд могли быть удовлетворены только после удовлетворения требований всех остальных кредиторов и вкладчиков. Единственным правом, которое предоставляли специальные резервные вклады их держателям, являлось право преимущественного приобретения акций банка нового выпуска после регистрации проспекта эмиссии в Центральном банке – на всю сумму вклада. Таким образом, по своему экономическому и правовому статусу специальные резервные вклады, в том числе и в соответствии с Международными стандартами финансовой отчетности, должны рассматриваться как инструменты долевого участия в капитале, а полученные на их основе денежные средства – в качестве собственных средств банка.
Здесь могут возникнуть вопросы. Первый: почему акционеры не стали дожидаться регистрации в Центральном банке проспекта эмиссии акций? Прежде всего это было связано с тем, что благодаря установленной Банком России процедуре регистрации и выпуска акций может пройти много месяцев до того момента, как денежные средства, перечисленные в оплату акций, окажутся в распоряжении банка. До утверждения Центральным банком отчета об итогах выпуска все средства, полученные в результате эмиссии акций, должны были зачисляться на специальный накопительный счет в Банке России и не могли быть использованы банком. Такая процедура увеличения уставного капитала является собственным изобретением Банка России, не соответствующим никаким мировым правилам и международным нормам. Вместе с тем экономическая ситуация в стране не предоставляла РБИО возможности спокойно дожидаться указанного момента и диктовала свои условия выживания. Вопрос второй: почему акционеры банка не внесли денежные средства в качестве депозита или не предоставили субординированный кредит? Дело в том, что, во-первых, денежные средства, внесенные на депозит, не могут рассматриваться в качестве собственных средств банка. Между тем в случае резкого ухудшения экономической ситуации в стране возрастает вероятность появления проблемных кредитов и как следствие – необходимость создания дополнительных резервов на возможные потери по ссудам. На практике это означает соответствующее увеличение статьи расходов и возможность появления балансовых убытков. Это может привести к снижению показателя достаточности капитала банка и нарушению установленных Центральным банком обязательных нормативов. В свою очередь, последнее обстоятельство чревато тем, что территориальное управление Банка России наложит на банк денежный штраф и/или примет решение об ограничении операций банка. Такие формы «спасения» кредитных организаций или «предотвращения банкротств», активно практикуемые Центральным банком, естественно, не могут не сказаться отрицательно как на акционерах банка, так и на его клиентах, кредиторах и вкладчиках. И все это могло произойти несмотря на то, что акционеры банка предприняли необходимые меры по увеличению собственных средств и финансовых возможностей банка. Однако эти меры не могли быть отражены в балансе банка. Во-вторых, невозможность оказания финансовой помощи в виде внесения средств в депозиты банка и/или предоставления субординированного кредита объясняется тем обстоятельством, что в число акционеров банка входят не только юридические, но и физические лица. Между тем в соответствии с обязательными нормативами Центрального банка размеры депозитов и займов, принимаемых от физических лиц, были ограничены размерами собственного капитала банка. Кроме того, займы, привлеченные на условиях субординированного кредита, если стороной договора является физическое лицо, не рассматриваются Центральным банком в качестве
собственных средств банка .
1 Тот факт, что средства, полученные за счет субординированных кредитов, предоставленных банку физическими лицами, в отличие от аналогичных кредитов юридических лиц, не включаются Банком России в состав собственных средств банка, является еще одним явным нарушением ст. 1 Гражданского кодекса РФ.
Итак, акционеры Русского банка имущественной опеки в целях повышения его финансовой устойчивости накануне объявленного государством дефолта приложили все возможные и не противоречащие закону и международным правилам усилия по увеличению собственных средств банка как можно в более сжатые сроки. Все это соответствовало требованиям законодательства и отвечало интересам вкладчиков и кредиторов. Принятые меры себя полностью оправдали: они позволили преодолеть негативные последствия разразившегося системного банковского кризиса, поддерживать ликвидность банка на высоком уровне, полностью выполнять все обязательства перед кредиторами и вкладчиками. В этой связи последовавшая реакция представителей Банка России на предпринятые Русским банком имущественной опеки меры может показаться более чем странной. Однако она позволяет предположить, что реальные цели бюрократического аппарата Центрального банка полностью противоречат официально заявленным и установленным в соответствии с Федеральным законом «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». Его представители в октябре 1998 года заявили о якобы незаконном формировании РБИО резервного фонда, поскольку действия банка противоречат Положению Банка России № 9-П от 23.12.1997 «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». В соответствии с данным Положением резервный фонд должен формироваться только за счет прибыли банка. Это Положение явно противоречило экономической логике, духу и букве Гражданского кодекса, а также законодательству об акционерных обществах. Оно свидетельствовало также либо о полном непонимании юридического и экономического значения резервного фонда, либо о целенаправленной деятельности Центрального банка по созданию препятствий для становления и развития нормального банковского сектора в России, либо одновременно и о том, и о другом. Ведь с экономической точки зрения разница между внесением акционерами средств на увеличение резервного фонда и направлением ими средств на увеличение резервного фонда за счет отказа от получения прибыли банка в качестве дивидендов отсутствует.
В законе об акционерных обществах (ст. 35) сказано, что, во-первых, резервный фонд создается в соответствии с уставом общества. Во-вторых, законом определяется его минимальная величина. До августа 2001 года она была установлена в размере не менее 15% уставного капитала. В настоящее время – не менее 5%. В-третьих, отмечается, что резервный фонд формируется путем обязательных ежегодных отчислений до достижения им размера, установленного уставом. В-четвертых, размер этих обязательных ежегодных отчислений определяется в соответствии с уставом, но не может быть меньше 5% чистой прибыли до достижения резервным фондом установленного в уставе размера. Отметим, что в законе не определено, что отчисления должны производиться только из чистой прибыли. Кроме того, обязательными отчисления являются только до достижения минимальных размеров резервного фонда, установленного уставом и законом. Все это вполне оправданно и понятно. Дело в том, что в законе не может быть установлена обязанность акционеров производить отчисления своих средств в резервный фонд акционерного общества, поскольку тем же законом установлено, что их ответственность ограничивается величиной вклада в уставный капитал. Обязанность производить отчисления в резервный фонд формально перекладывается на само общество. Правда, фактически это обязывает акционеров вносить свои средства, но только те из них, которые были или могут быть ими получены в результате деятельности самого акционерного общества. Но нормы закона не отнимают и не ограничивают права акционеров производить дополнительные отчисления на увеличение резервного фонда из других своих собственных средств. Поэтому ограничение нормативным актом Банка России права акционеров банка производить отчисления на увеличение резервного фонда только пределами средств, которые ими могут быть получены в результате деятельности самого банка (чистой прибыли), является столь же необоснованным, сколь и неправомерным.
Еще больше вопросов вызывает требование надзорных органов Банка России уменьшить размеры резервного фонда. Это можно рассматривать либо как провокацию, либо как очередное свидетельство незнания и непонимания сотрудниками Центрального банка законодательства. Ведь если бы акционеры приняли решение об уменьшении резервного фонда и выводе активов из состава собственных средств банка на величину этого уменьшения, то это действительно могло бы свидетельствовать о нарушении ими порядка формирования резервного фонда. Юридический статус средств в составе резервного фонда тем и определяется, что они, как и средства в размере уставного капитала, не могут быть просто выведены из состава собственных средств общества по решению его акционеров. Они могут быть либо использованы на покрытие убытков, либо направлены на увеличение той части собственных средств, юридический статус которых определяется уставным капиталом. Кстати, требование чиновников о сокращении размеров резервного фонда нарушало положения Инструкции самого Банка России (№ 59 от 31.03.1997). При этом от РБИО потребовали выплатить еще и крупный денежный штраф за якобы представленную в надзорный орган недостоверную отчетность. Даже если не рассматривать необоснованность и неправомерность высказанных Центральным банком претензий и требований в адрес Русского банка имущественной опеки, а только исходить из целей и задач органов надзора и контроля Центрального банка, то очевиден противозаконный характер подобных требований, так как в соответствии с законодательством основная цель и задача их деятельности заключается в защите интересов кредиторов и вкладчиков банка. Все меры, принятые руководством РБИО, с точки зрения их экономического содержания полностью соответствуют требованиям закона. Особенно если учитывать дополнительную конкретную экономическую обстановку в стране во время их принятия. И наоборот, в случае выполнения РБИО требований Центрального банка, ставящих во главу угла форму, а не экономическую сущность операции, могли серьезно пострадать интересы кредтоторов и вкладчиков банка, что по существу противоречит действующему законодательству.
Законный характер формирования резервного фонда Русским банком имущественной опеки в конечном итоге был признан Верховным судом Российской Федерации. Своим Определением от 17 августа 1999 года по делу КАС 99-194 Верховный суд признал незаконным Положение Центрального банка № 9-П «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». Следовательно, незаконными были признаны и основанные на этом Положении претензии и требования Банка России к Русскому банку имущественной опеки. При этом принципиальная позиция руководства РБИО привела к тому, что впервые от Центрального банка потребовали не только следить за тем, как выполняют закон коммерческие банки, но и самому соблюдать нормы действующего законодательства. До этого случая Банк России при издании своих нормативных документов не соблюдал ряд положений Федерального закона «О Банке России». Из примерно 2300 принятых Центральным банком к 2000 году нормативных документов только около 10% были изданы с полным соблюдением действующего законодательства: зарегистрированы в Министерстве юстиции РФ, приняты на основании решения совета директоров, подписаны председателем Центрального банка и т. д. Бескомпромиссная позиция Русского банка имущественной опеки, с одной стороны, заставила руководство Центрального банка более внимательно относиться к действующему законодательству. Так, в настоящее время все издаваемые им нормативные акты проходят регистрацию в Министерстве юстиции РФ. Проблема, правда, в том, что, похоже, Министерство юстиции РФ, регистрируя указанные акты, должным образом не выполняет свои функции и не контролирует соблюдение Банком России действующего законодательства. С другой стороны, руководство Центрального банка добилось внесения поправок в Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», которые придали законный характер ранее незаконной практике подписания нормативных документов не председателем Центрального банка, а его заместителями.
Но для Русского банка имущественной опеки такая принципиальная позиция не прошла даром. Проиграв дело в Верховном суде Российской Федерации, представители Центрального банка направили документы в налоговую полицию. Их точка зрения состояла в том, что если признать законным отнесение специальных резервных вкладов акционеров к собственным средствам банка, то указанные вклады должны рассматриваться в качестве дара акционеров банку. Следовательно, Русский банк имущественной опеки должен был уплатить с них налоги, чего он не сделал и тем самым якобы грубо нарушил налоговое законодательство. При такой логике и формирование уставного капитала акционерами можно рассматривать в качестве их «дара» акционерному обществу и еще до начала его деятельности взимать с него налоги. Однако руководству Русского банка имущественной опеки пришлось потратить немало нервов и сил, прежде чем этот вопрос – на основании Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 апреля 2003 года № КА-А40/1780-03, подтвердившего абсолютную законность действий акционеров и исполнительных органов банка, – был полностью урегулирован с налоговыми органами.
Но на этом проблемы банка не закончились: при неоднократном представлении Русским банком имущественной опеки в Главное управление Центрального банка Российской Федерации по г. Москве пакета документов по регистрации проспекта эмиссии акций, в котором предусматривалась капитализация специальных резервных вкладов акционеров, в его регистрации каждый раз банку отказывалось. При этом Русский банк имущественной опеки с самого начала в соответствии с действующим законодательством уплатил так называемый эмиссионный налог в размере 3 млн. руб., который не подлежит возврату из бюджета. Основанием для отказа в регистрации проспекта эмиссии служили, во-первых, вышеописанные факты о якобы допущенных банком нарушениях в процессе формирования резервного фонда, во-вторых, отказ мотивировался тем, что в соответствии с действующими нормативными актами в случае капитализации собственных средств новые акции должны быть пропорционально распределены среди всех действующих акционеров.
Если не учитывать особый характер формирования резервного фонда банка, то с позицией Центрального банка можно было бы согласиться. Действительно, если бы средства резервного фонда формировались только за счет прибыли банка, которая принадлежала всем акционерам пропорционально их вкладу в уставный капитал, то и капитализация средств резервного фонда, т. е. трансформация средств из состава резервного фонда в состав уставного капитала, должна была бы производиться пропорционально среди всех действующих акционеров. Однако следует учитывать, во-первых, тот факт, что решение о внесении акционерами специальных вкладов в резервный фонд было единогласно принято общим собранием акционеров, причем накануне дефолта 1998 года. Во-вторых, указанным решением всем акционерам, внесшим специальные резервные вклады, предоставлялось преимущественное право приобретения новых акций банка на сумму вклада. Иными словами, все действующие акционеры передали свое преимущественное право на получение акций нового выпуска тем акционерам, которые внесут средства в специальный резервный фонд накануне экономического кризиса. Это было обусловлено пониманием того, что тот, кто берет на себя больший риск, должен получить и преимущественное право. Акционеры, предоставлявшие банку средства в форме специальных резервных вкладов, брали на себя дополнительный риск. Ведь эти средства могли быть в первоочередном порядке направлены на погашение возможных убытков банка. Если бы это произошло, то ни о каком получении акций банка нового выпуска на сумму вклада речь бы уже не шла. Таким образом, ничего противозаконного в этом решении акционеров нет, тем более что никто из них в процессе утверждения проспекта эмиссии акций нового выпуска на общем собрании акционеров не поднимал вопроса о правомерности подобного распределения новых акций банка и не обращался ни в суд, ни в Центральный банк с заявлением об ущемлении их прав как акционеров.
Итак, формально показывая свою заботу о защите прав и интересов акционеров, представители Центрального банка на самом деле принимали меры, препятствовавшие нормальной коммерческой деятельности Русского банка имущественной опеки, нарушая тем самым в очередной раз действующее законодательство, права и интересы тех акционеров, которые в крайне сложной экономической ситуации в стране, созданной в том числе и по вине правительства и Банка России, предприняли рискованные шаги, направленные на упрочение финансовых позиций банка. Ведь, во-первых, для них из-за отказа Банка России в регистрации проспекта эмиссии РБИО по-прежнему сохранялся повышенный риск потери внесенных в резервный фонд денежных средств в большем объеме, чем их доля в уставном капитале банка. Во-вторых, они оказывались не в состоянии реализовать те права, которые предоставляет акционеру участие в уставном капитале.
Действия Главного управления Центрального банка по г. Москве были обжалованы банком в Арбитражном суде Москвы. Арбитражный суд в июне 2000 года полностью подтвердил неправомерность решений Банка России в отношении Русского банка имущественной опеки по вопросу как формирования резервного фонда, так и новой эмиссии акций и обязал Центральный банк зарегистрировать новые выпуски акций РБИО.
Однако Банк России не выполнил вступившее в силу решение суда и обжаловал его в апелляционной инстанции. Перед этим он, злоупотребляя правом, изменяет свои нормативные документы, регламентирующие порядок формирования и использования резервного фонда: издается Указание Центрального банка от 03.04.2000 № 769-У и Положение Центрального банка от 24.04.2000 № 112-П «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». При этом Банком России допускается целый ряд юридических неточностей и нарушений. Так, Указанием № 769-У Центральный банк пытается исключить из подп. «г» п. 13.3 Инструкции Центрального банка от 17.09.1996 несуществующий 8-й абзац, подразумевая, как выяснилось потом в суде, абзац о разрешении капитализации резервного фонда кредитной организации, а Положением № 112-П вводит примечания к ст. 3 «Использование резервного фонда», с помощью которых пытается придать данному нормативному акту обратную силу. Устанавливается, что не подлежит капитализации резервный фонд кредитной организации, сформированный за счет взносов акционеров в период с 31.12.1999 до начала действия данного Положения. Таким образом, Банк России с помощью своих нормативных актов начинает вести борьбу против одного конкретного банка.
Однако суд апелляционной инстанции 16 августа 2000 года признал неубедительными дополнительные доводы Центрального банка и ссылку на его Положение от 24.04.2000 № 112-П «О порядке формирования и использования резервного фонда кредитной организации». Суд вполне обоснованно заметил, что данный нормативный документ был принят после необоснованного отказа Банком России в регистрации проспекта эмиссии акций Русского банка имущественной опеки и обратной силы иметь не может. Суд апелляционной инстанции решил, что суд первой инстанции сделал обоснованный вывод о том, что принятие общим собранием акционеров РБИО решения о проведении эмиссии акций не противоречит действующему законодательству, а отказ Центрального банка в регистрации выпусков акций не соответствует закону и нарушает права и законные интересы банка. Решение суда, подтвержденное апелляционной инстанцией, снова не исполняется Центральным банком. Его руководство, по всей видимости, задействует весь свой «административный ресурс», находя полное понимание в судебной коллегии Федерального арбитражного суда Московского округа. Кассационная инстанция, основываясь на Положении от 24.04.2000 № 112-П, фактически наделяя этот документ сакральной обратной силой, отменяет решения судов первой и апелляционной инстанций и направляет дело на новое рассмотрение, рекомендуя по-новому, «избирательно», понимать законы и нормативные документы. Понятно, что нижестоящими судами указанные «рекомендации» берутся «под козырек» и все последующие решения судов по данному вопросу принимаются в пользу Банка России.
Действия Банка России могут быть объяснены защитой чести мундира, однако никак не заботой об интересах развития российской банковской системы и защите кредиторов и вкладчиков коммерческих банков. Но основные проблемы возникают у РБИО именно в результате издания Банком России Положения № 215-П и введения понятия «ненадлежащие активы» инвесторов. Теперь все специальные вклады акционеров, поступившие в резервный фонд примерно шесть лет назад, объявляются как внесенные за счет «ненадлежащих активов» инвесторов, и на этом основании Банк России потребовал от РБИО уменьшения величины собственных средств, которые включаются не в бухгалтерскую, а в специальную форму отчетности и учитываются при расчете всех обязательных нормативов банка. Причем подобное необоснованное исключение этих средств из расчета собственных средств банка было произведено с нарушением даже того понимания «ненадлежащих активов» инвесторов, которое приведено в Положении № 215-П. Банк России не проводил установленных им же самим процедур определения «ненадлежащности» активов инвесторов, не рассматривал и не оценивал эти почти шестилетней давности активы акционеров, возможность их формирования за счет средств самого банка. Тот факт, что величина этих якобы «ненадлежащих активов» инвесторов в точности соответствует величине средств, которые акционеры банка внесли на увеличение резервного фонда, свидетельствует о том, что тем самым Банк России не определял «ненадлежащие активы», а исходил из якобы незаконного характера формирования за счет средств акционеров резервного фонда банка. Иными словами, Банк России подменил определенное им же понятие «ненадлежащие активы» инвесторов никем не определенным понятием «ненадлежащие пассивы» банка, понимая под этим сам факт формирования резервного фонда за счет взносов акционеров (что, по его мнению, незаконно), а не то, что эти взносы были осуществлены за счет их «ненадлежащих активов»
Однако законность такого формирования резервного фонда уже была подтверждена решением Верховного суда и арбитражных судов, в том числе ВАС РФ, отказавшего в пересмотре арбитражных решений. Поэтому действия Банка России иначе как злостным нарушением решений судов различных инстанций под прикрытием права на определение «ненадлежащих активов» инвесторов квалифицировать невозможно. Предписания Банка России в адрес Русского банка имущественной опеки с требованием исключить из расчета собственных средств часть резервного фонда, сформированного за счет вкладов акционеров, были обжалованы РБИО в арбитражном суде. Однако, вероятно, на суд было вновь оказано административное воздействие. И Федеральный арбитражный суд Московского округа, основываясь на незаконных нормах Положения № 215-П, позволяющих Банку России произвольно «измерять» действительные размеры собственных средств банков, а также введенный в заблуждение представителями Банка России, которые под видом исключения «ненадлежащих активов» инвесторов скрыли свое стремление признать незаконной саму возможность формирования резервного фонда за счет средств акционеров, 4 февраля 2004 года принял постановление, которое на деле оказалось прямо противоположным вступившим в силу судебным актам, признавшим законность формирования Русским банком имущественной опеки резервного фонда за счет средств акционеров. Иными словами, получилось, что, будучи сознательно введенным в заблуждение представителями Банка России, арбитражный суд своим решением де-факто отменил ранее вступившие в силу решения судов (принятые по другому делу), что де-юре,
в соответствии с нормами закона, в принципе невозможно сделать .2 Понятно, что сам факт возможности «введения в заблуждение» суда в действительности означает наличие у Банка России и применение им мощнейшего административного ресурса.
В результате Русский банк имущественной опеки и его акционеры, можно сказать, оказались в капкане, расставленном для них Банком России. В отличие от рассмотренного нами выше примера с исключением из расчета собственных средств «ненадлежащих активов» акционеров, вложенных в уставный капитал банка, РБИО даже не может «воскресить» свои собственные средства за счет аннулирования акций и уменьшения величины уставного капитала. Ведь «аннулировать» размеры резервного фонда просто невозможно. Получается, что единственным возможным способом восстановления своих законных прав на принадлежащее банку имущество, сформированное за счет взносов акционеров в резервный фонд, является деятельность, которая действительно должна привести к убыткам, которые, в свою очередь, будут «закрыты» резервным фондом. Только в этом случае Банк России перестанет требовать сокращения величины собственных средств банка, используемой при расчете обязательных нормативов банковской деятельности.
Если считать, что подобные действия Банка России отвечают задаче укрепления и повышения стабильности банковской системы, защиты интересов кредиторов и вкладчиков коммерческих банков, то тогда следует признать гильотину в качестве идеального средства борьбы с перхотью, а политическую диктатуру – высшей формой демократии. Все это говорит о том, что проблема существенного повышения ответственности Банка России входит в число первоочередных вопросов, без решения которых невозможны ни социально-экономическое развитие страны, ни повышение стабильности банковской системы, ни рост доверия к национальной валюте, ни достижение полной конвертируемости рубля, ни в конечном итоге само существование государства.
В настоящее время мало у кого остаются сомнения, что банковский «мини-кризис» лета 2004 года был сознательно спровоцирован проводимой политикой при непосредственном участии руководства Банка России. Но даже не это главное. Проблема в том, что этот кризис следует рассматривать как пробный шар или предвестник подготовки крупномасштабных мер, направленных на сознательную ликвидацию основной части еще оставшихся российских банков. В свое время такими пробными шарами, явившимися предвестниками дефолта августа 1998 года, были «черный» вторник «холодной осени» 1994 года и крушение рынка межбанковских кредитов в августе 1995 года. Причем в случае продолжения нынешней политики Правительства РФ и Банка России новый системный банковский кризис, который более вероятно произойдет с меньшим временным лагом по отношению к своему предвестнику, не только окончательно поставит крест на национальной банковской системе, но и приведет к еще более глубокому экономическому и политическому кризису. Все это будет иметь непредсказуемые последствия и для существования самого российского государства.
Негативные процессы в банковском секторе экономики, во многом происходящие по вине Банка России, можно сравнить с пожаром на торфяных болотах. Подземный, «раздуваемый» нормотворчеством Центрального банка огонь поражает и выжигает тысячи кубометров подземных пластов, в прямом и переносном смыслах уничтожая полезные банковские месторождения. Но для многих этот похожий на торфяной пожар остается невидимым до тех пор, пока банковская система, как земля, не выдерживает тяжести бюрократического усердия и чиновничьих акциденций. И только тогда, когда она проваливается с шумом и грохотом, поглощая и уничтожая сбережения людей, когда наконец прорываются языки пламени, только тогда миллионы вкладчиков штурмом пытаются брать банкоматы, «обменники», банковские офисы. И часто бывает так, что именно в это время у ЦБ РФ и правительства наступает оцепенение, а их пожарные расчеты начинают заливать огонь маслом, способствуя тому, чтобы огненный провал не пощадил уже никого. Пора бы уже давно задуматься над этим.
| ||||||||
 | | | | | | | |  |
| ||||||||