«...Прошло у нас то время, господа, —
Могу сказать: печальное то время, —
Когда наградой пота и труда
Был произвол. Его мы свергли бремя.
Народ воскрес — но не вполне — да, да!
Ему вступить должны помочь мы в стремя,
В известном смысле сгладить все следы
И, так сказать, вручить ему бразды...».

•••

«...Искать себе не будем идеала,
Ни основных общественных начал
В Америке. Америка отстала:
В ней собственность царит и капитал.
Британия строй жизни запятнала
Законностью. А я уж доказал:
Законность есть народное стесненье,
Гнуснейшее меж всеми преступленье!...».

А. К. Толстой (1817-1875): «Сон Попова»

идеологическое «распятие»
гражданского общества

МАРКСИСТСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Наверное, ни одна другая социальная теория и основанная на ее базе идеология не оказали в новейшей истории столь существенного влияния на жизнь нескольких поколений людей во всем мире как марксизм.

ТА ТЕОРИЯ,

хотя и разрабатывалась с прицелом на изменение политического устройства, прежде всего, ведущих стран Западной Европы, наибольших «успехов» в этом отношении достигла в России, поспособствовав неоднократному перемалыванию судеб нашего государства и его граждан, а также разделению мира на восточный и западный.

ЗРАЩЕННЫЙ» ГЕГЕЛЬЯНЦАМИ К. МАРКС⁵³

(1818-1883) с самого начала стал рассматривать гражданское общество с точки зрения выявления социальных сил, которые могут быть использованы для совершения революции и изменения существующего политического режима, прежде всего в Пруссии.

ЕШАЯ

данную задачу, он пришел к выводу, что для успеха политической революции она должна приобрести статус социальной революции. Для этого необходимо, чтобы:

С одной стороны, все недостатки общественной жизни воспринимались различными слоями гражданского общества как сосредоточенные в одном сословии, или в одном классе.

С другой стороны, требуется класс, интересы которого на определенном отрезке времени «сливались» бы с интересами всего общества, что позволило бы назвать этот класс всеобщим освободителем.

ОНСТАТИРУЯ ОТСУТСТВИЕ

в Германии определенного класса, который, благодаря своей роли и деятельности, мог быть заклеймен как «отрицательный представитель общества», Маркс заключал, что для революции нужно образование класса, «по определению закованного в цепи», такого класса гражданского общества, который не принадлежал бы к гражданскому обществу и поэтому мог стать «распадом всех классов»⁵⁴.

Такой специфический класс он нашел в зарождавшемся в то время в Германии пролетариате. Поскольку, согласно его логике, «ниже» пролетариата никаких классов гражданского общества не существует, то можно утверждать, что его политическое господство приведет к уничтожению всех классов и будет окончательным.

Подчеркнем, что идея о пролетариате как о могильщике буржуазии появилась не в результате глубокого экономического анализа и выявления законов исторического процесса смены общественно-экономических формаций, как это стало преподноситься Ф. Энгельсом⁵⁵ (1820-1895) после выхода «Капитала»⁵⁶ Маркса и всеми последующими марксистами. Эта идея не явилась итоговым результатом «научной» деятельности Маркса.

Наоборот — проведенный Марксом экономический анализ, фактически, являлся подгонкой под уже выработанную с самого начала философски спекулятивную идею победы пролетариата как низшего и последнего класса гражданского общества, высказанную в его первых работах⁵⁷.

Заказ на разработку указанной идеи и подкрепление ее результатами «экономического анализа», скорее всего, и был сделан Энгельсом⁵⁸ в качестве условия финансовой поддержки Маркса и их совместной деятельности⁵⁹.

СЛИ БЫ МАРКС ПРИДЕРЖИВАЛСЯ НАУЧНОГО ПОДХОДА,

он пришел бы к выводу о том, что процесс социально-экономического развития ведет лишь к устранению законодательно закрепленных политических преград для представителей любых классов. Именно это является необходимым условием совершенствования заложенных в человеке возможностей и способностей, что и составляет смысл социального прогресса.

Теоретически, устранение таких политических преград можно определить и как уничтожение всех классов. Но это не означает ликвидацию противоречий между различными слоями и группами гражданского общества, в том числе между представителями различных профессий, число и значение которых должно изменяться под воздействием закона разделения труда в обществе.

Все это, правда, не вписывалось в основные политические цели Маркса и разработанную им концепцию классовой борьбы. В дальнейшем, понимая, что процесс постоянного разделения труда «мешает» ему обосновать предлагаемый им окончательный способ разрешения социально-политических проблем, Маркс «приказал» процессу разделения труда остановиться, назвав его историческим явлением⁶⁰.

Развивая свои теоретические построения, Маркс также свел понятие «гражданское общество» к производственным отношениям, понимаемым как отношения людей в процессе производства, обмена, распределения и потребления материальных благ. Характер этих отношений ставился в зависимость от «господствующей» формы собственности на средства производства.

Далее, он заявил о росте антагонистических противоречий между сокращающимся (в результате процессов монополизации) числом собственников средств производства (капиталистов) и возрастающей массой пролетаризируемого населения, получив теоретическую возможность прямо противопоставить и столкнуть друг с другом два класса гражданского общества (но уже не упоминая, чтобы не путались под ногами социальные детали, о гражданском обществе как таковом), один из которых (как и предполагалось с самого начала) был заклеймен как виновник всех общественных бед.

Наконец, «превратив» государство в некую политическую надстройку для защиты эгоистических интересов частных собственников, он «пообещал», что она должна «отмереть» в результате социально-политической революции и прихода к власти пролетариата.

ЕЗИС К. МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА ОБ «ОТМИРАНИИ» ГОСУДАРСТВА

после «пролетарской революции» был необходим для придания захвату власти легитимности в глазах общества. Ведь в этом случае получалось, что такой захват власти уже нельзя было бы даже назвать «захватом», коль скоро в результате этого государство как власть и «организованное насилие» должно было перестать существовать.

Если бы Маркс и Энгельс «сохранили» государство в контексте своих теоретических рассуждений и выводов относительно неизбежности появления коммунистического общества (возникающего после революционного переворота), то вся их «научно-теоретическая конструкция» нового общественного устройства и ее привлекательность могли разрушиться, так и не реализовав своего «революционного потенциала».

Естественно, что, делая такой вывод, основоположники марксизма во многом игнорировали всегда существовавшие противоречия общества и индивида как собственника своей рабочей силы, предпочитая не замечать того факта, что указанный вид собственности лежит в основе любой формы собственности, будучи представлен во всех слоях гражданского общества, что этот род собственности составляет его базу и в конечном счете определяет весь процесс социального развития.

Идея «отмирания» пролетарского государства не согласуется также с другими теоретическими конструкциями марксизма, согласно которым признается, что задача и потребность в государственной власти заключались не только в появлении органа политического принуждения, но и в решении общих для различных членов общества проблем (безопасность, поддержание общественного порядка, развитие экономической и социальной инфраструктуры).

Вместе с тем следует признать, что в качестве идеологического оружия разрушения действующего государственного режима теория Маркса, превращенная в социальную религию, успешно сработала (кстати, не без помощи влиятельных политических сил и спецслужб государства, предоставившего Марксу политическое убежище⁶¹), правда, сначала не в Германии, а в России.

Но результатом «социально-политического эксперимента», естественно, оказалась не смерть государства, а воцарение деспотической государственной власти, названной «диктатурой пролетариата», приведшей к физической ликвидации значительной части общества и жесткому ограничению свободы самореализации личности.

ТМЕТИМ,

однако, что влияние марксистской идеологии, с самого начала притязавшей на знание величайшего предназначения человечества, до сих пор прослеживается во многих теоретических построениях и практических действиях современных политиков и экономистов, социологов и публицистов. В явной или скрытой форме достаточно часто происходит воспроизводство ими отдельных теоретически ложных и социально опасных положений марксизма.

Кроме того, всегда находятся «мыслители», которые доказывают, что ошибочна не сама идея, а ее конкретное воплощение теми или другими лицами. Например, указаниям на факт крушения «реального социализма» в СССР и распада «социалистического лагеря» противостоят утверждения, будто бы «советский социализм» вообще не имел ничего общего с настоящим марксизмом.

Продолжаются рассуждения на тему допущенных искажений марксистской теории в процессе ее реализации на практике, цель которых — доказать, что сама теория Маркса (якобы научно доказавшего закономерность замены капитализма коммунистическим общественным устройством), за исключением некоторых несущественных погрешностей, остается истинно верной.

При этом многие решения и действия даже тех политиков, которые считают, что они не придерживаются марксистской теории или идеологии, на деле во многом обусловлены влиянием её укоренившихся стереотипов и догм⁶².

ПРЕДИСЛОВИЕ

ПЕРВОЕ «ПРИШЕСТВИЕ»
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Гражданское общество
как образ «Левиафана»

Гражданское общество
как развивающееся
«политическое тело»

ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ
«РАСПЯТИЕ»
ГРАЖДАНСКОГО
ОБЩЕСТВА

Марксистская перспектива
гражданского общества

Позитивистский рецепт
замены гражданского
общества на «Великое
Существо»

«ВОСКРЕШЕНИЕ»
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Возрождение социально-
политического интереса
к проблематике
гражданского общества

Левиафан теоретических
конструкций

НОВОЕ ЗНАНИЕ
ГРАЖДАНСКОГО
ОБЩЕСТВА

Гражданское общество в контексте
системы естественных прав
и обязанностей