В.В. Мартыненко, доктор политических наук, профессор
«Марксистское учение» как катахреза *

|
![]() |
Все права на данную статью принадлежат автору. Любое воспроизведение, перепечатка, копирование, ввод в компьютерную память или иные подобные системы распространения и иные действия в отношении данной статьи полностью или частично производятся только с разрешения автора, за исключением случаев цитирования в объёме, оправданном целью цитирования, или иных способов использования, допускаемых применимым законодательством. Любое разрешённое использование допускается с обязательным указанием названия статьи, её автора и адреса статьи в Интернете. Запросы на приобретение или частичное воспроизведение данной статьи присылайте на адрес электронной почты:
.
страница загружена
В.В. Мартыненко, доктор политических наук, профессор«Марксистское учение» как катахреза *![]() Алогизмы марксистских взглядов на государство, теорию прибавочной стоимости и эксплуатацию в свете современных проблем российского обществаЖурнал «Наука. Политика. Предпринимательство.», №3, 2004, стр.105125 |
||||||||||||||||||||||
![]() Владимир Высоцкий 58 ![]() ![]() Владимир Высоцкий 59 ![]() |
||||||||||||||||||||||||
Эксплуатация «эксплуатации» |
||||||||||||||||||||||||
Приведенные выше рассуждения подводят нас к необходимости определения еще одной логической ошибки, допущенной Марксом и, к сожалению, пустившей глубокие корни в умах наших политиков, экономистов и социологов, несмотря на то, что большинство из них формально сейчас не придерживается коммунистической идеологии. Речь идет о «вкладе» Маркса в развитие теории трудовой стоимости, о его теории прибавочной стоимости и прибавочного труда, анализе и оценке эксплуатации. Напомним, что Маркс «обнаруживает» эксплуатацию и присвоение капиталистом (собственником средств производства) прибавочной стоимости и прибавочного труда рабочих с самого начала зарождения капитализма и даже независимо от того, выполняет ли капиталист функцию организатора производства товаров и услуг или нет. Считается, что только труд рабочих производит стоимость, причем большую, чем необходимо для поддержания трудоспособности и воспроизводства самих рабочих. Капиталист, по мнению Маркса, просто присваивает себе дополнительное рабочее время, которое рабочий затрачивает на производство товаров не для содержания самого себя, а для производства жизненных средств для собственников средств производства. 60 При этом основоположники марксизма полностью отвергали как вульгарную точку зрения тех экономистов (названных ими сикофантами 61 Между тем правомерность признания прибыли как специфической формы заработной платы прямо вытекает также из следующих рассуждений основоположников марксизма, если, конечно, устранить в этих рассуждения некоторую алогичность. «Пока известный способ производства находится на восходящей стадии своего развития, читаем мы у Энгельса, до тех пор ему воздают хвалу даже те, кто остается в убытке от соответствующего ему способа распределения. Так было с английскими рабочими в период роста крупной промышленности». Если мы устраним алогичность того факта, что тот, кто находится в убытке, вряд ли будет воздавать хвалу тому, кто является причиной этого убытка, а следовательно, вряд ли в данном случае речь может идти о нанесении убытка, то получим, что сам факт экономического развития, обусловленный соответствующим способом производства, свидетельствует об относительной справедливости распределения доходов между различными социальными слоями и группами общества и, таким образом, об отсутствии эксплуатации в узком смысле этого слова. Нельзя в данном случае говорить и о прибавочной стоимости, которую неправомерно присваивают капиталисты и которая не является результатом их деятельности. «Более того: пока этот способ производства, читаем мы дальше, остается еще общественно-нормальным, до тех пор господствует, в общем, довольство распределением, и если протесты и раздаются в это время, то они исходят из среды самого господствующего класса (Сен-Симон, Фурье, Оуэн) и как раз в эксплуатируемых массах не встречают никакого отклика». Однако, если эти массы не поддерживают высказываемых протестов против системы распределения жизненных благ, то вряд ли можно говорить о насильственном изъятии у них части созданной ими стоимости (в виде прибавочной стоимости), или национального дохода. Следовательно, более логично и в данном случае говорить не об эксплуатации этих масс, а о необходимых условиях разделения труда и распределения дохода, которое отвечало потребностям социально-экономического развития того времени. Кстати, сам Энгельс несколько ранее отмечал, что «когда в Пруссии, после военных поражений 1806 и 1807 гг., была отменена крепостная зависимость, а вместе с ней и обязанность всемилостивейших господ заботиться о своих подданных в случае нужды, болезни или старости, то крестьяне подавали петиции королю с просьбой оставить их в подневольном состоянии, иначе кто же будет заботиться о них в случае нужды?». 65 «Лишь когда данный способ производства прошел уже порядочную часть своей нисходящей стадии, когда он наполовину пережил себя, когда условия его существования в большей своей части исчезли.., лишь тогда все более возрастающее неравенство распределения представляется несправедливым, лишь тогда люди начинают апеллировать от переживших себя фактов к так называемой вечной справедливости». 68 Они наблюдаются всегда, когда кто-либо пытается сохранить за собой монопольные права и привилегии с помощью экономической и политической власти. Причем необходимо отметить, что эксплуатацией чужого труда могут заниматься не только собственники средств производства, но и монополистические объединения собственников рабочей силы, например, в форме отраслевых профсоюзов. Так, в условиях структурных сдвигов в экономике, когда объемы живого и овеществленного труда, затрачиваемого в какой-либо отрасли производства, больше не соответствуют потребностям экономического развития, возникает необходимость в сокращении как объемов производства, так и числа занятых в производстве данных товаров или услуг. И если профсоюзы, в том числе с помощью государства, препятствуют структурной перестройке экономики и экономическому прогрессу, требуют поддержания числа занятых и объемов получаемых ими доходов на прежнем уровне, а главное добиваются этого, то результатом будет эксплуатация ими всех остальных членов общества. Однако условия для возникновения различных форм эксплуатации следует искать не только и, возможно, даже не столько в деятельности экономических субъектов, а в политике государства, которое в виду своего монопольного легитимного права на насилие часто оказывается не в состоянии (или в состоянии незаинтересованности) своевременно реагировать на изменившиеся экономические реалии и требования социально-экономического развития общества. В этой связи напомним, что именно советское государство «изобрело» концентрационные лагеря. 11 июля 1929 г. Совет народных Комиссаров СССР принял постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных», вновь узаконив тем самым в XX в. крайне неэффективный с точки зрения социально-экономического развития общества рабский труд. 69 Как следует из положений теории трудовой стоимости (признаваемых и Марксом), если результаты чьей-либо деятельности не имеют никакой потребительной стоимости для других (т.е. не обладают общественной полезностью), то затраченный труд (в том числе в сфере материального производства) не создает ни одного атома стоимости. Однако если эта деятельность или труд оплачивается, например, с помощью выпуска государством дополнительного объема денежной массы, то естественным результатом будет обесценение денег, т.е. инфляция. В результате инфляции доходы тех, чья деятельность полностью соответствует общественным потребностям, урезаются, и часть собственного труда они затрачивают на своих «невидимых» эксплуататоров. Примеров подобной эксплуатации в современной отечественной и зарубежной истории предостаточно. Поэтому эксплуатацию, понимаемую как присвоение результатов чужого труда, следует рассматривать как результат монополизации различных сфер экономической и политической жизни общества, проявляющийся в социально-экономическом застое. Под эксплуатацией следует понимать осуществляемую посредством политического и экономического принуждения оплату членами общества непроизводительного труда, представляющего собой все разновидности экономической деятельности (или бездеятельности) физических или юридических лиц, не отвечающей потребностям социально-экономического развития данного общества. В результате эксплуатации сдерживается объективный процесс социально-экономических преобразований, что в конечном итоге приводит к острому политическому кризису. Таким образом, в конечном итоге ни экономическая, ни политическая монополия не выгодна никому: ни остальным членам общества, ни самим монополистам от политики и экономики. Это доказывает вся история развития человечества. Однако это стремление к безграничной власти, к монополии постоянно преследует человечество как болезнь. А, как известно, если болезнь вовремя не вылечить, если ее запустить, то процесс выздоровления может оказаться не только длительным, но и очень болезненным. Логическая ошибка в подходе основоположников марксизма к вопросу эксплуатации и возникновения прибавочной стоимости (как части вновь созданной стоимости) заключалась в том, что под производительным трудом, т.е. трудом, создающим стоимость, они понимали только труд непосредственно в сфере материального производства и сельского хозяйства, т.е. в сфере товарного производства. Доходы всех остальных членов общества, в том числе тех, кто был занят в сфере услуг, в науке, в образовании, здравоохранении, культуре, в политике и т.д., по их мнению, формировались за счет прибавочного труда рабочих в сфере материального производства. Подобный подход в определенной мере объясняется тем, что в то время именно рост промышленного товарного производства определял экономический прогресс общества. Кстати, в свое время, когда экономический прогресс общества рассматривался экономистами и политиками в качестве производного от прогресса в земледелии, во Франции возникла и получила свое развитие так называемая теория физиократов. В соответствии с этой теорией лишь земледелие считалось единственной производительной сферой человеческой деятельности, и только труд в земледелии давал избыток ренту. Землевладельцы, представители государства и церкви относились к классу, который присваивает этот избыток, а ремесленники, торговцы, рабочие и капиталисты относились к категории «бесплодного класса», который производит ровно столько, сколько потребляет продуктов, создаваемых производительным классом (крестьянами, фермерами). За такое отношение к оценке деятельности рабочих теория физиократов, естественно, была подвергнута критике основоположниками марксизма. Однако им следовало бы не только критиковать физиократов и указывать на их ошибки, но можно было бы предположить, что значение и роль различных видов человеческой деятельности в процессе экономического прогресса будут меняться. Если экономический прогресс рассматривать как процесс все более полного раскрытия способностей и возможностей человека, его нельзя ограничивать лишь сферой материального производства. Для того чтобы поддерживать, развивать свои способности и удовлетворять свои разнообразные потребности, необходим соответствующий уровень развития науки, образования, здравоохранения, культуры и т.д. После того как прогресс в области материального производства достигает определенного уровня, его значение как фактора обеспечения социально-экономического развития человеческого общества в полном соответствии с законами диалектики уменьшается. Сокращается и доля материального производства в экономике и создаваемом национальном доходе. Этот процесс, как известно, наблюдается во всех развитых странах. Итак, подчеркнем, что любой общественно полезный труд в сфере материального и нематериального производства, всякая человеческая деятельность, связанна? с созданием товаров и предоставлением услуг, находящих своего потребителя и способствующих раскрытию человеческих способностей и возможностей, являются производительными. И, наоборот, любая человеческая деятельность, независимо от того, происходит она в сфере материального или нематериального производства, является непроизводительной, если ее результаты не отвечают потребностям конечных потребителей или общества в целом. Это непосредственно касается и государственных структур. В случае если их деятельность или государственное насилие оказывается общественно необходимым и экономически оправданным, если эта деятельность стимулирует или обеспечивает социально-экономическое развитие общества, тогда доходы, получаемые государственной властью от экономических субъектов в форме налогов и сборов следует рассматривать как вполне обоснованную оплату государственных услуг, которые могут быть включены в качестве составной части во вновь созданную стоимость (национальный доход). Однако если государственное насилие в любых его проявлениях оказывается чрезмерным, экономически необоснованным и контрпродуктивным, препятствует экономическому развитию, если государственные структуры не выполняют (или крайне неэффективно выполняют) возложенные на них функции, то получаемые государством налоги и сборы следует рассматривать как форму эксплуатации членов общества. Причем поскольку государственные налоги и сборы прямо (при косвенных налогах) или косвенным образом (при взимании прямых налогов) включаются в цену всех производимых товаров и услуг, то вызываемый ими рост цен необходимо оценивать как инфляционный. Верно и обратное утверждение: инфляционный рост цен является, прежде всего, показателем неэффективной и экономически необоснованной деятельности (или бездеятельности) государства. Исходя из этого, следует также достаточно четко разделять значение и роль государственных финансов как инструмента экономического обеспечения государственной деятельности. Например, если с помощью налогов и сборов, взимаемых с экономических субъектов, происходит оплата ими фактических услуг государства, услуг, которые реально признаются данными экономическими субъектами как необходимые, можно говорить о том, что государственные финансы выполняют функцию мобилизации денежных средств и «распределения» оплаты стоимости данных услуг между различными членами общества. Во всех остальных случаях, когда государство с помощью насилия изымает у тех или иных экономических субъектов больший объем доходов, чем тот, который необходим и соответствует реальной стоимости предоставляемых тем же государством услуг, следует говорить о том, что государственные финансы выполняют функцию перераспределения национального дохода. И, как показывает практика, исходя из внутренних интересов самого государства как организованного и легитимного насилия, государственные финансы очень часто используются именно в целях перераспределения национального дохода для собственного экономического благосостояния представителей государственной власти или для удовлетворения их политических амбиций. 73 Логические ошибки классиков марксизма (включая экономически неверное понимание производительного и непроизводительного труда), «развитые» советскими вождями, наглядно проявились в негативных социально-экономических последствиях практики «социалистического строительства» в СССР. К их числу следует отнести появление грубых структурных диспропорций в экономике, крайнюю запущенность системы здравоохранения, образования, гражданской науки, сферы торговли и услуг, банковской и финансовой деятельности. Указанные диспропорции были также во многом связаны с постоянной ориентацией политической власти на военное производство, формирование военной экономики. Это и не удивительно. Военное производство это та сфера человеческой деятельности, которая не может существовать без государства. И именно в этой области государство в форме политической диктатуры и как монополист всех средств производства и могло на относительно коротком отрезке времени продемонстрировать свои возможности. Однако для того, чтобы поддерживать эффективность военного производства (с точки зрения создания лучших образцов военной техники), в военной экономике должна быть обеспечена конкурентная среда, должны использоваться рыночные принципы хозяйствования. Только в этом случае потребитель в лице соответствующих военных ведомств имеет возможность выбора между образцами военной техники, в наибольшей степени удовлетворяющими политическим и военным амбициям государственной власти. В то же время обеспечение конкурентной среды в военной экономике является достаточно дорогостоящим занятием, особенно если государство стремится поддерживать высокий уровень и качество военного производства в течение длительного периода времени. При этом, как показали итоги «холодной войны», крупномасштабное отвлечение ресурсов общества в военных целях при наличии атмосферы строжайшей секретности и изолированности военного и гражданского производства, военной и гражданской науки, при общей неэффективности и запущенности гражданского сектора экономики не может продолжаться бесконечно долго. Вообще вряд ли какое-либо европейское государство, кроме СССР, могло бы так долго поддерживать крупномасштабное военное производства при наличии вопиющих диспропорций между военным и гражданским секторами экономики и при этом удерживать политическую власть в стране. Такое, наверное, могут себе «позволить» только те страны, которые в течение тысячелетий привыкли к гнету «восточного деспотизма». Однако в конечном итоге советское политическое руководство не могло не проиграть «холодную войну», а находящаяся под его властью страна не развалиться на самостоятельные государственные образования. 75 |
||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||