|
|
Политология
денежно-кредитных отношений и монетарного регулирования
Материалы доклада
на Секции философии, социологии, психологии и права
Отделения общественных наук РАН,
Москва, 2013
В докладе раскрывается политологический подход к исследованию денежно-кредитных и финансовых отношений, политический смысл «денежной власти» и значение двухуровневой банковской системы, а также возрастающий уровень политических рисков, связанных с кризисом господствующей идеологии монетарного и финансового регулирования. Отсутствие заметных успехов в преодолении негативных явлений в валютно-финансовых и экономических отношениях объясняется нерешенностью фундаментальных теоретических и прикладных вопросов, касающихся формирования и функционирования в обществе адекватной системы прав и обязанностей, крупномасштабными злоупотреблениями властью, ухудшением условий, необходимых для развития полноценных кредитных отношений.
Политология
денежно-кредитных отношений
и монетарного регулирования
В. В. МАРТЫНЕНКО
В настоящее время на различных уровнях политической власти, в академических кругах и бизнес-сообществе активно обсуждаются проблемы денежно-кредитных и валютно-финансовых отношений. Особую озабоченность вызывают функционирование мировой валютно-финансовой системы, перспективы урегулирования накопленных размеров государственного долга США и ряда других ведущих стран мира, недостаточная эффективность практикуемых механизмов страхования и надзора за деятельностью банков и профессиональных участников финансовых рынков. Отсутствие ясных путей решения указанных проблем напрямую связано с возрастающим уровнем политических и экономических рисков в современном мире. В то же время ощущается дефицит новых глубоких теоретических разработок и рекомендаций, которые могут быть эффективно использованы в качестве базовых подходов или критериев, необходимых для принятия адекватных политических решений указанных проблем[1]. Нельзя не отметить, что до сих пор в полной мере не осознается социально-политическая роль кредитных отношений, политическое значение «денежной власти» в системе разделения властей, необходимость обеспечения как можно более полной независимости банковского сектора от правительства в процессе реализации кредитной политики и формирования денежной массы[2]. Вместе с тем, современные экономические проблемы и политические риски в значительной степени являются следствием реализации ложных теоретических установок и идеологии монетарных властей. Они отражают нерешенность фундаментальных вопросов, касающихся условий формирования и функционирования в обществе адекватной системы прав и обязанностей. Имеются в виду вопросы, которые не ограничиваются темой положительного права, установленного государственными законами[3], а предполагают рациональное объяснение социальных (а не религиозно-мистических) основ права, включая такое понятие как «права человека»[4]. В свою очередь, недостатки существующих концепций государства и права во многом обусловлены тем, что вопросы появления государственной власти и денег не исследовались в контексте возникающей в человеческом обществе естественной потребности в формировании условий и инструментов для признания прав тех членов социума, которые выступали в роли кредиторов[5]. Между тем, с одной стороны, без появления кредитных отношений между относительно самостоятельными членами общества невозможно представить и объяснить процесс социально-экономического и культурного развития человечества[6]. С другой стороны, если не учитывать кредитную природу денег, то вопрос об объемах и источниках прав граждан, которые определялись бы независимо от норм положительного права, установленного силой государственной власти, не получает рационального решения. Результатом оказывается отсутствие ясных и надежных критериев для оценки социальной целесообразности той или иной деятельности властных структур и выполняемых ими функций[7]. Нерешаемым остается и вопрос о нахождении адекватных методов противодействия инфляции, если не принимать во внимание, что обесценение денег отражает наличие крупных диспропорций в системе формирования и распределения прав и обязанностей в государстве и обществе, отсутствие полноценных кредитных отношений[8], а также необходимых условий для их развития.
Характерно, что в нашей стране монетарная политика Банка России, во главу угла которой поставлена борьба с инфляцией, а не решение проблемы обеспечения экономического роста и занятости населения, в последнее время подверглась резкой и жесткой критике, в том числе со стороны представителей государственной власти. Однако Банк России сохраняет приверженность монетаристской идеологии финансового и денежно-кредитного регулирования. Провозглашается необходимость снижения темпов инфляции в качестве важнейшего условия экономического роста и главной заботы Банка России. Оправдывается сохранение высокого уровня ставки процента по банковским кредитам и, соответственно, ставки рефинансирования ЦБ РФ. Снижение ставки рефинансирования считается неоправданной мерой в условиях низких темпов экономического роста. Обосновывается данная позиция тем, что в этом случае смягчение денежно-кредитной политики приведет к инфляции. Одновременно, правда, признается, что инфляция в настоящее время в значительной степени зависит от немонетарных факторов, т. е. ее динамика оказывается неподконтрольной ЦБ РФ.
Противоречивость подобного рода оправданий сохранения высокой ставки рефинансирования Банка России достаточно очевидна. Не столь очевидным является, однако, тот факт, что, в отличие от развитых стран, в России величина учетной ставки ЦБ РФ не оказывает заметного влияния ни на условия экономического развития, ни на объемы денежно-кредитной эмиссии, ни на темпы инфляции. Дело в том, что в нашей стране рассчитывать на кредитную поддержку со стороны Банка России может лишь ограниченный круг банков, имеющих тесные связи с правительством, местными органами власти и самим Банком России. Более того, рефинансированию Банка России (в соответствии с ломбардным списком ЦБ РФ) подлежат только кредиты (включая вложения в ценные бумаги), предоставленные коммерческими банками правительству и местным органам власти, нефтегазовым и некоторым другим ориентированным на экспорт компаниям, а также всё той же небольшой группе привилегированных банков. Указанные банки и без кредитов ЦБ РФ имеют существенную кредитную и финансовую подпитку за счет возможности использования временно свободных бюджетных средств. Данное обстоятельство, в свою очередь, является одним из факторов, связанных с различного рода злоупотреблениями и махинациями, со снижением уровня и деформацией принципов рыночной дисциплины, с нерациональным использованием кредитных и финансовых ресурсов. Именно такие злоупотребления, а не сама по себе возможность получения кредита в Банке России, приводят к инфляционным последствиям. В то же время, поскольку Банк России фактически отказывает основной массе российских банков в кредитной поддержке, в том числе в экстренных случаях (понижая тем самым уровень надежности банковской системы в целом), то устанавливаемая им ставка рефинансирования не оказывает существенного воздействия на общий уровень банковских процентов и объемы банковских кредитов. Её значение, по большому счету, сводится к тому, что она используется для вычисления величины законодательно установленных и привязанных к ней штрафных санкций и пени.
Отметим также, что сама по себе идея рефинансирования в форме предоставления центральными банками кредитов под залог (или в виде покупки) определенной группы активов коммерческих банков отражает инерцию политического и экономического мышления. На заре существования центральных банков они не обладали возможностями осуществлять реальный контроль над коммерческими банками.
Тогда предоставление ими кредитов в виде покупки (учета) векселей определенной группы эмитентов, имевших известную репутацию, можно было считать оправданной политикой. В настоящее время ситуация изменилась. При том уровне возможностей контролировать деятельность коммерческих банков, которыми центральные банки обладают сегодня, не существует рациональных причин, объясняющих необходимость предоставления коммерческими банками какого-либо обеспечения (в виде заранее определенной группы активов) для получения кредита в центральных банках. Ведь в этом случае нарушаются принципы экономической конкуренции, поскольку стимулируется кредитование банками определенной группы компаний. Указанные негативные социально-экономические последствия могут отчасти нивелироваться в том случае, если коммерческие банки имеют право предоставлять центральным банкам в качестве обеспечения получаемых кредитов практически все виды имеющихся у них активов. Но в нашей стране, в виду ограниченного и заранее установленного Банком России списка таких активов, этого не происходит. Чтобы иметь возможность получить кредит в ЦБ РФ, необходимо сначала прокредитовать правительство, либо местные органы власти, либо связанные с ними компании и банки.
Когда Банк России занимается рефинансированием государственных и приравненных к ним ценных бумаг, то это равносильно предоставлению кредита правительству. Такое кредитование может способствовать инфляции при непроизводительном использовании правительственными чиновниками полученных кредитов. Заметим в этой связи, что широко практикуемое в настоящее время частно- государственное партнерство способствует тому, что представители власти уходят от ответственности за фактически осуществляемую ими приватизацию властных полномочий и необоснованное использование средств налогоплательщиков[9]. Неизбежным социальным результатом такого положения дел оказывается рост коррупции и усиление монополистического давления на экономику. У членов общества увеличивается недоверие к правительству и друг другу, что препятствует развитию полноценных кредитных отношений и вызывает у людей стремление различными способами избежать конфискационного вмешательства представителей государственной власти и криминальных структур в их жизнь.
Необходимо также отметить, что все кредиторы и вкладчики банков с государственным участием могут быть приравнены к держателям государственных долговых обязательств, а сами банки — к инструментам расширения нерегулируемых никакими нормами законодательства размеров увеличения государственного долга. Фактически, рефинансирование таких банков со стороны Банка России равносильно тому, что имеет название «запуск печатного станка», т. е. появлению у правительства и местных органов власти возможности финансировать свою деятельность за счет денежной эмиссии. Указанная эмиссия оказывается формой дополнительного налогообложения и, как правило, носит инфляционный характер. Кроме того, проводимая Банком России политика способствует консервированию нынешней сырьевой структуры российской экономики. Она негативно сказывается на условиях развития малого и среднего бизнеса.
Господствующая сегодня идеология монетарного и банковского регулирования неизбежно ведет к ситуации, при которой коммерческие банки и банковская система в целом оказываются не в состоянии выполнять свою основную социально-экономическую функцию. Более того, она мешает появлению адекватного понимания социальной роли коммерческих банков. Не осознается значение, которое должны иметь коммерческие банки в процессе формирования экономически обоснованных объемов денежной массы, обеспеченной и обеспечивающей развитие полноценных кредитных отношений. При этом в обществе сохраняется крайне поверхностное представление о деньгах как о бумажных купюрах и монетах, которые эмитируются Банком России.
Негативное влияние в этом отношении оказывает и положение Конституции РФ, устанавливающее, что «денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации». Представления о том, что эмиссия денег (хотя правильнее было бы — эмиссия банкнот, имеющих силу законного платежного средства) может осуществляться исключительно Банком России, приводят к ложным суждениям. В частности, к распространению мнения, что функции коммерческих банков состоят лишь в аккумулировании денежных средств населения и предприятий (физических и юридических лиц) и направлении их на инвестиции в реальный сектор экономики[10]. При этом, с одной стороны, денежные средства клиентов банков рассматриваются в качестве основного источника долгосрочного кредитования и инвестирования в реальный сектор экономики. С другой стороны, испытываемый реальным сектором дефицит долгосрочных кредитов и инвестиций ставится в вину банкам, а не объясняется отсутствием у их клиентов (населения и юридических лиц) свободных средств, которые они были бы готовы размещать на длительный срок. Но дело даже не в противоречивых требованиях, предъявляемых к банковскому сектору. Если полагать, что денежную эмиссию осуществляет исключительно Банк России, а коммерческие банки лишь аккумулируют денежные средства населения и предприятий, то непонятно: из какого источника население и предприятия сами получают находящиеся в их распоряжении денежные средства? Ведь никаких непосредственных отношений между ними и ЦБ РФ не существует. С этой ситуацией связан еще один вопрос. Если Банк России не имеет непосредственных отношений с представителями реального сектора экономики, с производителями и потребителями товаров и услуг, то каким образом он может выявлять реальные потребности экономики в денежных средствах и определять необходимый для реализации социально-экономического потенциала страны объем денежной эмиссии?
Все имеющиеся у населения или в кассах предприятий наличные деньги могут быть получены ими только в коммерческих банках. Последние, конечно, обладают правом снять наличные деньги со своего счета в Банке России, но только в пределах находящихся на счете средств, внесенных учредителями или поступивших от клиентов. Иными словами, при прочих равных условиях, предприятия и население получают наличные деньги в коммерческих банках, а банки могут выдать им только то, что сами ранее от них получили. Круг, таким образом, замыкается, и в его пределах не оказывается места денежной эмиссии Банка России. «Разорвать» указанный круг позволяет понимание механизма функционирования двухуровневой банковской системы, предполагающее активную роль коммерческих банков в денежно-кредитной эмиссии, которая, в свою очередь, должна поддерживаться кредитами Центрального банка.
Возможность участия коммерческих банков в формировании денежной массы определяется тем обстоятельством, что они осуществляют как кредитование, так и расчетное обслуживание представителей реального сектора экономики. Когда они предоставляют кредиты за счет средств, размещенных на расчетных и текущих счетах клиентов, то, с одной стороны, у предприятий и населения, получающих ссуды, появляются дополнительные денежные средства (а, следовательно, права, которым противостоят их обязательства перед банками). С другой стороны, и у тех клиентов, за счет средств которых такие ссуды были выданы, денежные средства на счетах не уменьшаются.
Эти клиенты имеют право в полном объеме использовать свои средства, а банки обязаны исполнить все их платежные поручения. Но данный механизм денежно-кредитной эмиссии может эффективно и бесперебойно работать только в том случае, если коммерческие банки во всех экстренных ситуациях реально получают кредитную поддержку со стороны Центрального банка для исполнения своих текущих обязательств перед клиентами. В рамках этого механизма объемы кредитов, предоставленных Центральным банком коммерческим банкам, и определяют величину его денежной эмиссии.
В данном случае существует, конечно, риск инфляционного обесценения денег, обусловленный возможным проведением коммерческими банками нерациональной кредитной политики (если кредиты предоставляются лицам, чья деятельность не направлена на увеличение товаров или услуг, востребованных социумом). Но, во-первых, указанный инфляционный риск отчасти купируется за счет возможной потери коммерческими банками собственных средств. Во-вторых, для снижения инфляционного риска у Центрального банка имеется обширный арсенал средств и полномочий, помогающих осуществлять контроль и надзор над кредитной политикой коммерческих банков.
Проблема, однако, в том, что одновременно с расширением своей надзорной деятельности Банк России, практически, сделал невозможным функционирование рассмотренного механизма формирования денежной массы в России. Это было связано с тем, что в начале 1995 года в закон «О Банке России» были внесены поправки, которые сняли с него обязанность оказывать поддержку коммерческим банкам, выполняя возложенную на него по закону функцию кредитора последней инстанции. С этого времени решение всех вопросов, касающихся кредитования (рефинансирования) коммерческих банков, было оставлено на усмотрение самого ЦБ РФ, который, фактически, от выполнения указанной обязанности самоустранился. Результат не заставил себя ждать — в августе того же 1995 года в России разразился банковский кризис, оказавшийся предвестником экономического кризиса 1998 года[11].
В настоящее время, как мы уже отметили, Банк России, во-первых, занимается лишь кредитованием небольшой группы тесно связанных с правительством или самим Банком России коммерческих банков. Во-вторых, он рефинансирует лишь кредиты, выданные указанными банками крайне ограниченному кругу политических и экономических субъектов. По этим причинам не только рефинансирование Банка России не оказывает заметного влияния на объемы денежной эмиссии в стране, но и возможности участия российских коммерческих банков в формировании денежной массы сводятся к минимуму. По этим же причинам денежно-кредитная политика монетарных властей и объемы денежной эмиссии в России определяются без учета реальных потребностей национальной экономики в денежных средствах и не могут соответствовать задаче как можно более полной реализации имеющегося социально-экономического и научно- технического потенциала страны.
На протяжении почти двух десятилетий Банк России осуществляет денежную эмиссию в рублях главным образом за счет «покупки» иностранной валюты при посредничестве коммерческих банков у российских экспортеров. Указанная ситуация свидетельствует о том, что, в отличие от центральных банков ведущих стран мира, которые стремятся оградить внутреннюю денежную эмиссию от влияния поступающей в распоряжение экспортеров и коммерческих банков иностранной валюты, Банк России не проводит самостоятельной национально- ориентированной денежно-кредитной политики. При таком механизме денежно-кредитной эмиссии ее размеры могут лишь частично отвечать интересам отраслей, ориентированных на экспорт. Подобная денежно-кредитная эмиссия не в состоянии способствовать структурной перестройке российской экономики, реализации научно- технического потенциала и задаче обеспечения сбалансированного социально-экономического развития страны.
Дело ещё и в том, что Банк России осуществляет обмен рублей на иностранную валюту в таком объеме, который позволяет ему сохранять в своем распоряжении значительную часть выручки в виде валютных резервов, размещаемых в ценные бумаги иностранных государств или хранящихся на счетах в иностранных банках. По этой причине величина валютных резервов Банка России характеризует объем кредитования российской экономикой экономик иностранных государств. Результатом проведения такой монетарной политики стало то, что российские экспортеры, включая компании с государственным участием и принадлежащие им банки, были вынуждены примерно в том же объеме, который составляют валютные резервы Банка России, занимать средства у иностранных банков. Процентная ставка по таким займам на порядок выше ставки, по которой Банк России и правительство размещают свои резервы в иностранной валюте. Это означает, что российская экономика ежегодно теряет многомиллиардные суммы, выплата которых мало чем отличается от уплаты дани[12]. При сохранении такого монетарного регулирования может возникнуть вполне резонный вопрос о целесообразности сохранения эмиссии рублей и существования Банка России.
Индикатором и проявлением кризиса господствующей сегодня идеологии в области монетарного регулирования является распространение представлений о необходимости «стерилизации» избыточной денежной массы как основного инструмента борьбы с инфляцией. В контексте указанной идеологии денежная масса представляется в виде некой макроэкономической категории, позволяющей абстрагироваться от ее социально-правового значения. А значение это состоит в том, что денежная масса отражает совокупные объемы прав социальных субъектов на потребление товаров и услуг, которые были произведены к настоящему времени или будут произведены в обозримом будущем[13]. В этой связи «стерилизация» денежной массы на деле означает принудительную ликвидацию и/или перераспределение указанных прав социальных субъектов. В настоящее время основной объем денежной массы во всех государствах (в развитых странах порядка 90-95%) представляет собой средства, находящиеся на счетах в коммерческих банках. Этот факт означает, что банки выступают в роли основных социальных институтов, обеспечивающих фиксацию и возможность реализации соответствующих прав социальных субъектов (физических и юридических лиц). В такой ситуации политика «стерилизации» денежной массы неизбежно выливается в принятие мер, которые приводят к замораживанию или ограничению банковских операций по счетам предприятий и населения, а также к банкротству банков и других финансовых институтов.
Как недавно со всей очевидностью показали кипрские события, в качестве обоснования или идеологического прикрытия таких мер может использоваться идея борьбы с «отмыванием» банками «грязных» денег криминальных структур. В этом плане симптоматичным является тот факт, что борьбу с «отмыванием грязных денег» в глобальном масштабе стремятся возглавить власти США, чья национальная валюта используется в качестве средства сбережений в большинстве стран мира.
В России борьба с «отмыванием» денег также использовалась в качестве обоснования ликвидации банков, что приводило к крупномасштабным потерям средств у законопослушных клиентов, кредиторов и вкладчиков ликвидируемых банков. Между тем, увязка деятельности коммерческих банков с возможностью «отмывания» денег, которая в настоящее время практически никем не подвергается сомнению, далеко не столь однозначна и очевидна, как может показаться на первый взгляд. Если перевести словосочетание «отмывание грязных денег» на юридический язык, то оно означает легитимацию прав владельцев указанных денег. Из этого следует, что на практике реальную возможность действительно «отмыть грязные деньги» имеет только государственная власть. И сделать она это может только в том случае, если амнистирует или признает законным способ получения таких денежных средств. Во всех остальных случаях происходит не «отмывание», а смена владельцев «грязных» денег. Если, например, кто-либо оказывается заинтересованным (в целях ухода от налогообложения, для оплаты взяток и «откатов» госчиновникам и т. д.) в превращении своих легально полученных доходов в неучтенные наличные средства, то он совершает с владельцем «грязных» денег мнимую сделку. Содержание указанной сделки может предусматривать перечисление (за фиктивно оказанные услуги, проданные товары и т. п.) в форме безналичных расчетов «чистых» денег в обмен на никем не учитываемую передачу «грязных» денег. При этом у бывшего владельца «грязных» денег формально появляется законным образом полученный доход, с которого он может заплатить налоги и другие обязательные платежи, а его контрагент становится держателем «грязных» денег. Таким образом, если для одного лица происходит «отмывание», то для другого — «загрязнение» денег. Объем «грязных» денег при этом не исчезает и не уменьшается. Понятно, что при этих операциях должны быть задействованы банки, которые призваны осуществлять фиксацию (в виду учета денежных средств на счетах клиентов) и отвечать за реализацию прав держателей «чистых» денег, существующих в безналичной форме. Но виновными банки оказываются, как правило, лишь в том, что не исполнили или не в полном объеме исполняли дополнительно возложенные на них, по сути, полицейские функции по выявлению держателей «грязных» денег. Вместе с тем, следует учитывать, что сам факт наделения коммерческих банков такими функциями повышает их зависимость от политической власти и представителей силовых структур. Это обстоятельство имеет свои отрицательные стороны и может порождать дополнительные социально-политические проблемы, связанные с возможным злоупотреблением правом и властью[14] Не случайно бывший глава Банка России, покидая свой пост, высказал предположение о существовании некой хорошо организованной и не поддающейся контролю группы, занимающейся незаконными банковскими операциями[15]. Поэтому эффективное решение проблемы «грязных» денег возможно только при реальной заинтересованности представителей власти в устранении условий их получения, борьбы с порождающими причинами, а не с их последствиями. В противном случае результативность такой борьбы, как показывает практика, будет незначительной, а побочные эффекты — наоборот. Обусловленные возможными интересами монетарных властей в «стерилизации» денежной массы, эти эффекты станут оказывать крайне негативное воздействие на условия социально-экономического развития и социально-политическую обстановку как в отдельных странах, так и мире в целом.
Объемы денежной массы при этом могут сокращаться, а процессы обесценения денег, напротив, набирать обороты. Дело в том, что обесценение денег может происходить в явной (росте цен) и скрытой формах. В последнем случае речь идет о сокращении производства и появлении дефицита товаров и услуг (включая объекты социальной, транспортной и промышленной инфраструктур). Скрытая форма инфляции характерна также для ситуаций, когда государство начинает в административном порядке регулировать цены на товары и услуги (включая валютный курс и процентные ставки по кредитам), а, следовательно, и доходы, получаемые от тех или иных видов экономической деятельности. Как правило, такие меры не затрагивают доходы представителей различного рода монополистических образований, то есть тех лиц, которые своей деятельностью не способствуют, а препятствуют расширению объема производства товаров и услуг. Это приводит к тому, что в обществе увеличиваются стимулы к участию в деятельности, которая в той или иной степени основана на насилии, а не на производстве товаров и услуг. Тем самым грубо деформируются условия, необходимые для полноценного функционирования денег и социально-экономического развития.
Не менее негативное воздействие может оказывать и некритичное использование рекомендаций, разрабатываемых в последние десятилетия Базельским комитетом по банковскому надзору. Финансовый кризис на Кипре проявил наличие существенных изъянов в подходах и методах регулирования банковской и биржевой деятельности, принятых странами-членами МВФ (включая Россию) под влиянием этого Комитета. Когда необдуманное следование указанным подходам дополняется неадекватной интерпретацией условий их применения, отсутствием полноценной системы страхования и действенного механизма рефинансирования коммерческих банков, привязкой денежной эмиссии к размерам поступающей в страну иностранной валюты, что в настоящее время наблюдается в России, возрастает риск возникновения серьезных социально-экономических и политических потрясений.
С формальной точки зрения, предлагаемые Базельским комитетом по банковскому надзору меры, обусловливающие необходимость увеличения банками своего капитала, представляются как нацеленные на повышение надежности банковской деятельности. Вместе с тем, они позволяют монетарным властям упростить решение задачи «стерилизации» денежной массы за счет ликвидации банков и финансовых компаний.
Характерно, что практически во всех странах мира с повышением требований к величине капитала банков наблюдался процесс сокращения числа кредитных организаций. При этом только в ведущих странах мира были приняты меры, направленные на повышение размера страхового возмещения банковских вкладов, позволяющего частично купировать распространение связанных с ликвидацией банков кризисных явлений в экономике[16]. В России наблюдалась противоположная картина. Банк России стал повышать требования, предъявляемые к капиталу коммерческих банков, примерно с середины 90-х годов прошлого века. Проводимая им политика привела к сокращению числа российских банков приблизительно в пять раз. При этом закон, позволяющий хотя бы частично компенсировать гражданам потери их средств в закрываемых банках[17] был принят только в конце 2003 года, т. е. после того, как основная часть упомянутых банков перестала существовать.
По масштабам сокращения числа банков наша страна заняла чуть ли не первое место в мире — несмотря на то, что по количеству банков и показателю их удельного веса в расчете на душу населения Россия значительно уступала развитым странам и продолжает отставать от них. Сегодня у нас в стране функционирует менее одной тысячи банков. Для сравнения, в странах ЕС активно работает в общей сложности порядка 8 тысяч (в том числе в странах зоны евро — около 6 тысяч) кредитных организаций[18]. В США — свыше 7 тысяч коммерческих и ссудо-сберегательных банков[19]. Кроме того, в США действуют порядка 7 тысяч кооперативных банков (кредитных союзов).
В свое время именно развитие небольших кооперативных банков в городах и сельской местности в значительной степени обеспечило подъем сельскохозяйственного производства и местной промышленности во многих европейских странах и США.
Если учитывать, что из общего числа российских банков свыше половины расположено в Москве, а на территории 38 субъектов РФ не насчитывается и трех банков[20], то недостаточность развития банковского сектора в России будет более чем очевидной. Можно с высокой долей уверенности утверждать, что без существенного расширения количества банков в российских регионах, а также изменения условий их деятельности, трудно рассчитывать на заметные положительные сдвиги в экономике страны. Вместе с тем, вероятность существенного увеличения числа банков, удовлетворяющих требованиям минимального капитала, в регионах РФ, не связанных с доходами от экспорта сырья, практически равна нулю. Отсутствуют также основания, которые позволяют надеяться на появление в указанных регионах достаточного количества филиалов московских банков.
Однако монетарные власти России эти проблемы, похоже, мало интересуют. При этом необходимость увеличения капитала банков, независимо от реально существующих возможностей такого увеличения, обосновывается ими целями повышения их надежности. Между тем, если разобраться, увязывать величину капитала банка с его надежностью можно только в том случае, когда объем предоставляемых им кредитов не превышает размера его собственных средств. Но при таких условиях теряется смысл существования коммерческих банков. В действительности надежность каждого отдельного банка и банковской системы в целом находится в прямой зависимости не от размера капитала того или иного банка, а от наличия у коммерческих банков возможности получения своевременной кредитной поддержки в Банке России.
Для повышения надежности и эффективности функционирования банковской системы требуется также выделение и разграничение функций коммерческих, инвестиционных и ссудо-сберегательных (включая ипотечные) банков, что одновременно предполагает применение различных методов регулирования и страхования их деятельности[21].
В контексте монетарного регулирования величину капитала коммерческого банка необходимо рассматривать, прежде всего, в качестве показателя, который используется для установления предельных размеров его участия в процессе денежно-кредитной эмиссии. При этом возможное банкротство и ликвидация коммерческого банка должны сопровождаться мерами, гарантирующими его клиентам (предприятиям и гражданам) возможность бесперебойного использования принадлежащих им денежных средств. Речь идет о мероприятиях, направленных на сохранение социально-экономической функции, которую осуществляют коммерческие банки. Это означает, что размеры страхового возмещения, во-первых, должны покрывать все текущие обязательства коммерческих банков перед представителями реального сектора экономики. Во-вторых, сроки, в течение которых указанные средства возвращаются их владельцам, следует сократить до минимума (нескольких дней). Возможный инфляционный всплеск может купироваться за счет средств собственников банков и приравненных к ним лиц, а также страховых и резервных фондов банковской системы в целом. Указанные фонды должны формироваться (и в необходимом объеме пополняться) из прибыли всех коммерческих банков и Банка России. Последний, выдавая банковские лицензии, утверждая руководителей банков и получая прибыль за счет своих полномочий в области монетарного регулирования, обязан нести солидарную с коммерческими банками ответственность перед их кредиторами и вкладчиками.
В интересах снижения инфляционного риска, связанного с возможными злоупотреблениями и проведением коммерческими банками нерациональной кредитной политики, их деятельность следует переориентировать преимущественно на предоставление краткосрочных (до одного года) кредитов представителям реального сектора экономики. Эти кредиты должны быть нацелены, в основном, на кредитование предпринимательской деятельности, направленной на расширение и изменение структуры предоставляемых товаров и услуг. При этом важно исключить распространение «неполноценных» кредитных отношений, появление которых обусловлено процессами монополизации денежно-кредитной сферы. Показателем «неполноценности» может считаться выдача ссуды без учета реальных возможностей должника обеспечить возврат кредита за счет производства и/или реализации товаров или услуг — в зависимости исключительно от величины залога, который должник может предоставить кредитору. В этих целях объемы предоставляемых коммерческими банками потребительских кредитов необходимо жестко ограничить и свести к минимуму. Потребительские кредиты, включая ипотечные, в основном должны предоставляться только теми кредитными учреждениями, которые не имеют права заниматься расчетно-кассовым обслуживанием клиентов, а, следовательно, исключены из процесса формирования денежной массы[22]. Такие кредитные организации следует выделить в отдельную группу «ссудо-сберегательных банков», функции которых могут быть ограничены мобилизацией и перераспределением временно свободных средств физических и юридических лиц.
Еще более жесткие ограничители нужно установить в отношении операций коммерческих банков на рынке ценных бумаг, включая кредиты инвестиционным компаниям и фондам, а также любым лицам, занимающимся операциями, связанными с куплей-продажей этих бумаг. Возможности использования ресурсов коммерческих банков для стимулирования фондового рынка должны быть сведены практически на нет.
Указанное требование вытекает из понимания базового условия, наличие которого позволяет фондовому рынку выполнять свою функцию по обеспечению предпринимателей инвестиционными ресурсами. Это условие заключается в том, что инвесторы, передавая средства той или иной компании на длительный срок или в бессрочное пользование, благодаря фондовому рынку имеют возможность в любой момент их вернуть, продав купленные акции или облигации. Без наличия такой возможности большинство инвесторов не стало бы рисковать собственными средствами, а компании лишились бы одного из основных источников привлечения необходимого капитала. Это условие обеспечивается деятельностью профессиональных участников финансовых рынков, готовых в любой момент покупать у инвесторов ценные бумаги. Такая готовность означает, что эти профессиональные участники вынуждены брать на себя достаточно высокие риски, которые они, естественно, стремятся уменьшить путем привлечения к операциям на фондовом рынке как можно большего числа потенциальных покупателей и продавцов, а точнее — непрофессиональных спекулянтов, на которых они могут переложить часть своих рисков. Привлекаются же такие участники демонстрацией перспектив получения высоких прибылей от операций, связанных с перепродажей ценных бумаг. Демонстрация высокой доходности указанных операций достигается благодаря искусственному манипулированию курсами ценных бумаг с помощью давно известного механизма создания финансовых пирамид[23]. Временные рамки от создания до крушения финансовых пирамид определяются количеством потенциальных участников, которые могут быть привлечены к их «строительству». При этом последние «привлеченные» своими потерями оплачивают высокие доходы, которые получали их предшественники. Этот факт, безусловно, нельзя признать справедливым. Но основная проблема заключается в том, что потери несут не только те участники рынка, которые рассчитывали получить спекулятивно высокий доход. Главные негативные социально-экономические последствия возникают тогда, когда в их числе прямо или косвенно (через кредитование неудачливых участников биржевой торговли) оказываются коммерческие банки. Если потери банков приводят к их неплатежеспособности, которая по цепочке распространяется на ничего не подозревающих клиентов, вызывая лавинообразный разрыв устоявшихся экономических связей и общее свертывание кредитных отношений, то уничтожаются базовые условия, необходимые для поддержания и развития экономической деятельности. Вместе с тем, если поставить в качестве цели полное устранение условий для появления финансовых пирамид, то её реализация может привести к невозможности выполнения финансовыми рынками их основной функции, связанной с обеспечением предпринимательской деятельности инвестиционными ресурсами.
Получается, что, с одной стороны, без наличия биржевых спекулянтов и финансовых пирамид фондовый рынок не может обеспечивать предпринимателей необходимыми инвестиционными ресурсами. С другой стороны, при отсутствии экономических ограничителей, позволяющих сдерживать масштабы строительства финансовых пирамид, это также выливается в невозможность исполнения финансовыми рынками их основной функции и оказывает пагубное воздействие на условия социально-экономического развития в целом. В этой связи установление жестких ограничений на инвестиционные операции коммерческих банков является одним из главных и необходимых инструментов, который может ограничить масштабы формирования финансовых пирамид и разрушительных социально-экономических последствий при их неизбежном крушении.
∗ ∗ ∗
Общий вывод из сказанного заключается в следующем. Для изменения негативных тенденций в социально-политических явлениях России требуется полностью отказаться от господствующей сегодня идеологии монетарного регулирования, кардинально изменив принципы обеспечения денежно-кредитной эмиссии, организацию и условия функционирования банковского сектора. Политика монетарных властей может быть признана социально обоснованной и национально ориентированной только в том случае, если она будет нацелена на развитие полноценных кредитных отношений в обществе и жесткое противодействие любым формам монополизации банковской деятельности. ■
ВСЕ ПУБЛИКАЦИИ
Господствующие сегодня политические концепции и представления о роли и функциях государства и денег, о целях и методах государственной деятельности по многим позициям оказываются эрзацем теорий и идей, которые были выдвинуты в глубоком прошлом. Это негативно сказывается на общем уровне политической культуры и характере политического поведения основной массы населения, затрудняя формирование в социуме адекватного понимания сферы ответственности и возможностей государственной власти, а также условий, при которых эти возможности могут быть наиболее эффективно реализованы на практике. Серьезную угрозу для поддержания социально-политической стабильности в обществе несут политические ошибки и заблуждения, которые проистекают из превратного понимания государства как источника или «производителя» всеобщего блага. Такие представления приводят к неправомерным умозаключениям относительно функций государственной власти и к ложному восприятию представителями самой власти своих обязанностей. Не случайно задача поддержания общественного порядка рассматривается ими с точки зрения сохранения привилегий самой власти, а не с позиции страхования условий, необходимых для самореализации индивидов, для более полного раскрытия возможностей и способностей членов общества в процессе их совместной деятельности. Вместе с тем, при углублении разрыва между идеализированным представлением о государстве и реально ощущаемыми в обществе результатами деятельности властных структур неизбежно увеличивается риск социально-политического распада. В то же время не прибавляют пониманию социально значимых задач государства и представления о государственной власти исключительно как о средоточии эгоистических интересов, которыми руководствуются ее представители в своих практических действиях, направленных на захват и удержание власти. Несмотря на обилие эмпирического материала, который может быть использован для подтверждения данной точки зрения, в этом случае неизбежно игнорируются социально значимые функции, которые государственная власть, пусть далеко не всегда осознанно и эффективно, но все-таки выполняла и вынуждена исполнять. В результате затрудняется или происходит отказ от выработки критериев, которые требуются для определения необходимого баланса прав и ответственности представителей власти, не говоря уже об ограничении негативных последствий хорошо известных злоупотреблений властными полномочиями. Подробнее см.: Мартыненко В. В. Компендиум социально-политической мысли. М.: Изд. дом «Академия», 2011. ■
Речь идет о проблеме обеспечения реальной независимости центральных банков от исполнительной власти в процессе реализации денежно- кредитной политики, что в современных условиях предполагает необходимость запрета на использование государственных долговых обязательств для регулирования масштабов денежной эмиссии. Кроме того, существует проблема влияния представителей государственной власти на кредитную политику и деятельность коммерческих банков. Решение данной проблемы напрямую затрагивает вопрос не только об установлении запрета на участие органов государственной власти в капитале банков, но и на размещение средств бюджетов различных уровней на счетах в коммерческих банках. В то же время требуется формирование реальной системы сдержек и противовесов при подготовке нормативно правовых актов и осуществлении практических мер в области контроля и надзора за денежно-кредитными отношениями. ■
В Конституции Российской Федерации зафиксировано, что «человек, его права и свободы являются высшими ценностями. Признание и защита прав и свобод является обязанностью государства» (статья 2). Между тем, вопрос о том, перед кем и каким образом государство несет ответственность за исполнение указанной обязанности, остается открытым. В статье 3 установлено, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ является ее многонациональный народ», который «осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного управления». А из статьи 6 Конституции следует, что каждый отдельный гражданин РФ обладает только теми правами и свободами, которые предусмотрены Конституцией РФ. Само же гражданство РФ приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом. Таким образом, при провозглашении прав и свобод человека высшей ценностью, каждый отдельный человек (гражданин) как представитель народа (гражданского общества) может обладать лишь теми правами и обязанностями, которые установлены для него государственной властью. Если понимать под «правовым» государством такое государство, в котором действия власти согласуются с правом, то определение права должно выходить за рамки положительных законов, устанавливаемых государственной властью. Оно не может ограничиваться чисто юридическим его толкованием, например, как совокупности норм и правил поведения, в установленном порядке предписанных соответствующими органами государственной власти. Даже в том случае, когда под основание положительного права и государственных законов подводится так называемая воля большинства граждан (которая на деле, как правило, оказывается фикцией), то мы не получаем никакого иного обоснования права, кроме как выведение права из силы, т. е. «право сильнейшего». На практике это выливается в тот факт, что со стороны различных государственных структур выдвигаются лишь требования к гражданам относительно соблюдения ими обязательств, установленных властью. Одновременно, применяя различные формы насилия, представители государственной власти пытаются закрепить за собой и приближенными социальными группами монопольные привилегии. ■
В качестве антитезы позитивного права, устанавливаемого государственными законами, сохраняется использование концепции естественного права, понимаемого как права, данного Богом каждому человеку при рождении (или даже до рождения). На указанной концепции основывается теория государства как общественного договора, ряд положений которой можно обнаружить в конституциях современных государств. Согласно данной теории все граждане (члены гражданского общества) передают свои естественные права верховной власти и становятся обязанными руководствоваться только правовыми нормами, установленными государственными законами. Таким образом, получается, что если естественные права признаются за человеком от рождения, то установление обязанностей человека относится исключительно к прерогативе государства. При таком подходе неизбежно оказывается, что государственной власти приписываются если не божественные, то сверхъестественные мифические полномочия. ■
В этой связи следует особо отметить негативное влияние, которое оказывает укоренившееся определение сущности государства как монополии на легитимное насилие. Понятие легитимности при наличии у кого-либо монополии на насилие оказывается более чем условным. История не знает примеров того, чтобы какая-либо организация или группа лиц в обществе, добившаяся монополии на применение силы (насилия), не рассматривала бы и не добивалась бы признания этой монополии (по крайней мере, на некоторое время) в качестве легитимной. По своему смысловому содержанию легитимность монополии на насилие близка понятию «право сильнейшего», которое, как справедливо отметил еще Ж.-Ж. Руссо, может называться правом только «в ироническом смысле», поскольку оно неизбежно исчезает, как только прекращается действие силы. Для того чтобы сила превратилась в право требуется, чтобы соблюдение права рассматривалось в качестве признания долга, обязанности. Такого превращения никакая монополия на насилие обеспечить не может. Вместе с тем, Руссо, хотя и использовал такие понятия как «долг» и «обязанность», не обнаружил в основании права результат развития кредитных отношений в обществе. Между тем, в процессе развития кредитных отношений в обществе естественным образом возникает норма социальной жизни, согласно которой за теми людьми, которые предварительно обеспечивают результатами своей деятельности удовлетворение чужих потребностей, признается право требовать удовлетворения своих потребностей за счет других людей. Когда одни люди, обладая большими способностями (включая знания и опыт), стали делиться результатами своей деятельности с другими, получая взамен социальное признание (в виде наделения указанных людей определенными полномочиями и правами), возникли необходимые условия для развития цивилизации. Появление таких полномочий и прав можно рассматривать как обеспечение возникающих между членами общества кредитных отношений. Первоначальной формой обеспечения кредитных отношений (фиксации прав и полномочий кредиторов) явилось возникновение института вождей племен и старейшин, в последующем трансформировавшегося в государство. Признание прав вождей и старейшин, оказавшихся кредиторами общества, происходило в виде наделения их определенными атрибутами и символами власти. Другой формой фиксации и реализации прав кредиторов стали деньги, обеспечившие условия и механизм интеграции социума по горизонтали. Появление денег привело к росту цепочек кредитных отношений, которые стали возникать между людьми, не связанными родственными, дружескими или иными тесными узами. Одновременно шло развитие процесса разделения труда, изменение объема и структуры товарного производства. Ведь тот, кто получал в кредит нужный ему товар, сам оказывался в состоянии предоставить кредит потребителям своих товаров или услуг. Таким образом, понятия кредита и кредитных отношений неправомерно ограничивать только экономической интерпретацией данных терминов. Более того, такие социальные институты как право, государство и деньги целесообразно рассматривать в качестве производных от кредитных отношений, которые естественным образом стали формироваться между членами общества. Другое дело, что характер последующего функционирования государств и денег наложил определенный отпечаток на социальное восприятие данных институтов, базовый смысл которых часто сознательно затуманивался, представлялся в извращенном свете, далеко не всегда и не всеми осознавался и осознается. Сегодня, когда приводятся примеры положительного воздействия государства на социально-экономическое развитие, часто не учитывается, что указанная положительность возникает не по причине наличия у государственной власти каких-то особых (мифических) возможностей, а вследствие того, что представители государственной власти обеспечивают условия для поддержания развития кредитных отношений в обществе. Такая поддержка осуществляется за счет мобилизации с помощью налогов средств членов общества и направления указанных средств на развитие образования, науку, здравоохранение, развитие инфраструктуры и т. д. С этой точки зрения налогообложение следует рассматривать как форму обязательного социального страхования, направленную на поддержание и развитие кредитных отношений. ■
Поддающийся научному описанию процесс социального развития проявляется в раскрытии эмпирически неопределенной величины разнообразных физических и интеллектуальных возможностей, заложенных в человеке (как интегральном понятии, включающем способности различных индивидов). Для раскрытия человеческого потенциала необходимо все большее разнообразие индивидуальных способностей людей, которое обнаруживается в рамках постоянно развивающегося процесса разделения труда. Этот процесс предполагает приращение и изменение социальных связей в направлении большего учета индивидуальных возможностей и способностей каждого человека, а также все большее осознание ценности каждой человеческой жизни. Появление новых и расширение круга ранее известных сторон разнообразной человеческой деятельности являются составными частями социального развития, которые также характеризуют понятие «человеческая культура». Указанное развитие всегда базировалось на острие готовности части членов общества, обладающих большими творческими способностями (как умственными, так и физическими), вносить больший вклад в создание материальных и интеллектуальных благ — больший по сравнению с тем, который они могут получить в тот или иной конкретный период времени от других его членов. Наглядным примером такой готовности может служить забота о детях и их воспитании, что, правда, характерно не только для человека. Особенность человеческого рода (в отличие от животного мира) заключается в том, что такие взаимоотношения постепенно стали проявляться в процессе взаимодействия людей, которые не были связаны родственными узами.
Формирование и развитие указанных взаимоотношений обеспечивалось благодаря появлению такого социального института как деньги. При этом возникали необходимые предпосылки для преодоления жестких рамок родственно-племенных и семейных связей (вертикальной интеграции) и обеспечения процесса горизонтальной интеграции человеческого сообщества.
В качестве первоначальной формы денег, т. е. формы закрепления прав кредиторов, которые не были связаны с должниками родственными, дружескими или иными узами, скорее всего, использовались определенные материальные атрибуты, символы, украшения или знаки отличия, которые уже служили свидетельством конкретных властных полномочий соответствующих членов общества (вождей племен, старейшин и т. п.). Потребность в инструментах фиксации прав и обязанностей, обусловленных кредитными отношениями, предопределила спрос на «производство» бывших сакральных атрибутов и символов власти как самостоятельную сферу деятельности. Естественно, в рамках этого процесса образ самих «сакральных атрибутов» как кредитных инструментов претерпевал изменения и девальвировался (с художественной точки зрения). Вместо украшений в качестве денег стали использоваться материалы для их производства. Исторически подтверждаемым примером превращения сакральных символов власти в форму фиксации прав кредиторов может служить процесс зарождения денег, которые обнаружили европейцы у североамериканских индейцев. Символами власти вождей племен у индейцев служили широкие кожаные пояса, на которые нашивались узоры из искусно вырезанных из морских раковин изображений зверей и птиц. А в качестве денежного инструмента стали использоваться вырезанные из таких раковин маленькие черные, красные или белые полированные цилиндрики. Они нанизывались на нитки, которые (так же, как и кожаные пояса вождей племен) получили название «вампум» (wampum, wampon). На европейском континенте денежные функции аналогичным образом приобрели драгоценные металлы, которые, обладая такими свойствами как однородность, делимость без потери качества, сохранность, оказались наиболее пригодными для фиксации прав (в виде определенной пропорции драгоценных металлов) различных кредиторов. Причем именно в регионах, где в качестве символов власти вождей и племен использовались украшения из драгоценных металлов, сформировались наилучшие условия для расширения кредитных отношений и развития товарного производства, которое в дальнейшем захватило основную часть территориально-политического и экономического пространства на земле. Свою роль в данном отношении сыграли как внутренние свойства золота (и других драгоценных металлов), так и тот факт, что, несмотря на редкость золота, для его добычи не требовалось обладание какими-либо особыми способностями и, соответственно, к ней могло быть привлечено достаточно большое число людей. Это превратило добычу драгоценных металлов в отдельную сферу человеческой деятельности и обеспечило необходимую эластичность производства денежно-кредитных инструментов в соответствии с ростом объемов товарного производства и кредитных отношений. Таким образом, сакральные атрибуты и символы власти, первоначально отражавшие общественное признание прав и полномочий конкретных кредиторов, обрели товарную форму и стали использоваться в качестве средства обмена.
Наличие товарной формы денег в виде драгоценных металлов отчасти объясняет допущенную впоследствии теоретическую ошибку, связанную с «выведением» денег из товарообмена. С точки зрения человека, занимающегося золотодобычей, обмен результатов его деятельности (добытого золота) на товары, обладающие конкретными потребительскими свойствами, конечно, можно рассматривать как акт товарообмена. Вместе с тем, производство товаров предполагает создание предметов, обладающих конкретными потребительскими свойствами, но предназначенных не для собственного потребления, а для других членов общества. Если бы золото рассматривалось и оценивалось как обыкновенный товар, то потребность в нем, как и его меновая ценность, были бы незначительными. Когда производители товаров, обладающих конкретными потребительными качествами, стали обменивать их на золото, они приобретали взамен не какие-либо необходимые для собственного потребления предметы. Фактически, они получали своего рода свидетельства или доказательства их вклада в удовлетворение потребностей других членов общества, что позволяло им рассчитывать на возможность получения в будущем товаров и услуг, в которых они действительно могли испытывать потребность. При этом они осуществляли кредитование или субсидирование золотодобытчиков. Подобное субсидирование было важно для стимулирования золотодобычи как необходимого условия дальнейшего расширения кредитных отношений и объемов производства товаров и услуг. Высшей стадией развития товарной формы денег стала чеканка монет — деятельность, достаточно быстро монополизированная государством, которое тем самым получило возможность взимать эмиссионный налог. Однако факт чеканки монет государством не имел отношения к обстоятельствам, которые предопределили возможность использования золота и других драгоценных металлов в качестве денег. С точки зрения интересов товаропроизводителей, положительная роль государства при чеканке монет определялась выполнением функций пробирной палаты.
Даже обладая товарной формой, деньги всегда представляли собой и предоставляли своим держателям социально обусловленные права на приобретение товаров и услуг, а не товар, обладающий конкретной потребительной ценностью. И эти права с самого начала были основаны на кредитной природе денег. Суть кредитной природы денег состоит в том, что право на приобретение товаров и услуг признается за тем, кто предварительно сам произвел необходимые другим товары и услуги. При этом характерной особенностью денег является то обстоятельство, что их обладатели (если не учитывать получение денег в качестве подарка, наследства или в результате воровства) до момента их использования всегда выступают в роли анонимных кредиторов других членов общества. По существу, деньги оказались необходимым звеном, связавшим многочисленные цепочки кредитных отношений и обусловленных ими прав и обязанностей различных производителей товаров и услуг. Товаропроизводитель (продавец), принимая в качестве оплаты своей продукции деньги, с одной стороны, получал подтверждение, что покупатель ранее произвел продукцию, необходимую для удовлетворения потребностей других членов общества (т. е. выступил по отношению к ним в роли кредитора). При этом данный продавец приобретал у покупателя его права (в виде денег) как кредитора, рассчитывая на то, что члены общества, чьи потребности были удовлетворены указанным кредитором, произведут товары или услуги, которые в будущем могут потребоваться ему самому. В этом случае, реализовав свое право кредитора, этот продавец закрывал одну кредитную цепочку, одновременно начиная новую. Таким образом, институт денег, представ в виде единого кредитного инструмента и инструмента обмена, стал обеспечивать условия для сохранения и расширения кредитного и товарного кругооборотов (создавая предпосылки для ускорения социально-экономического развития). Никакая форма денег не могла получить признание товаропроизводителей, а также обеспечить возможность объединения социальных субъектов в пространстве и во времени, если бы за этой формой изначально не стояли признаваемые права держателей денег как кредиторов. Только вследствие появления и использования общей формы кредитных инструментов и инструментов обмена могло происходить понимание относительно обособленными членами человеческого сообщества их взаимозависимости и потребности в результатах деятельности друг друга, а, следовательно, признание соответствующих прав и обязанностей, носителями которых стали деньги.
Таким образом, в процессе социального развития деньги как отражение правовых отношений между кредиторами и должниками неоднократно изменяли свою форму. Драгоценные металлы представляли собой историческую форму денег. Ее появление было необходимо и возможно в условиях, когда в обществе еще не сформировались институты, которым относительно независимые и самостоятельные экономические субъекты доверили бы фиксацию и обеспечение своих прав и обязанностей в рамках реализации кредитных отношений между производителями и потребителями товаров и услуг. В дальнейшем функцию таких социальных институтов начали выполнять банки. С их появлением и развитием кредитная природа денег стала проявляться со всей очевидностью. Использование драгоценных металлов в качестве денег сохранялось только до тех пор, пока, во-первых, объемы и структура производства товаров оставались сравнительно низкими, а существенная часть трудоспособного населения не представляла собой самостоятельных экономических субъектов (рабы, крепостные), что предполагает преобладание натурального хозяйства. Во-вторых, пока драгоценные металлы не стали активно использоваться не только в ювелирном деле, но и в промышленном производстве, т. е. пока они в полной мере не превратились в товары.
Кредитная природа денег позволяет понять, что они представляют собой относительно независимый от влияния политической власти инструмент формирования и реализации системы прав и обязанностей членов общества. Вместе с тем, данный факт на протяжении всей истории цивилизации оказывался побудительной причиной для стремления государственной власти к монополизации денежной эмиссии. В настоящее время это стремление проявляется в действиях политической власти, направленных на подчинение денежно-кредитных институтов своим интересам, установление жесткого контроля над денежно-кредитными и финансовыми потоками и их использование в целях насильственного перераспределения доходов (прав) в обществе в пользу представителей власти и связанных с ними социальных групп. Такие действия неизбежно приводят к деформации системы прав и обязанностей в обществе, к появлению чрезмерной регламентации социально-политической жизни. Они сопровождаются свертыванием полноценных кредитных отношений, ограничением свободы творчества и индивидуальной инициативы, отрицательно сказываются на условиях социально-экономического развития, стимулируют нерациональное использование ресурсов, вызывают дисфункцию и обесценение денег. ■
Основной вывод, к которому приводит анализ базовых условий социального развития, состоит в том, что главная задача, возлагаемая на представителей государственной власти, и смысл вводимых в государстве законов должны определяться целями страхования (поддержания) и распространения кредитных отношений между членами общества. С этой точки зрения, значение различных органов государственной власти и государственных образований целесообразно рассматривать в контексте формирования многоуровневой структуры страхования условий, обеспечивающих поступательное социально-экономическое развитие, понимаемое как все более полное раскрытие возможностей и реализация способностей людей, повышение уровня использования человеческого потенциала общества. Такое страхование предполагает установление законодательных актов, защищающих разнообразные права действительных кредиторов (включая право собственности), а также снижающих риск «перерождения» данных кредиторов в должников в случае образования ими различного рода монополий. В интересах обеспечения стабильного поступательного развития требуется сочетание индивидуальной ответственности и энергии с наличием социальной поддержки и взаимопомощи (как формы кредитных отношений). Это сочетание не позволяет злоупотреблять одним членам общества своими преимуществами (включая и преимущества в конкурентной борьбе), а другим — различными формами помощи, предоставляемой под эгидой государства. ■
После того, как в кредит стали предоставляться сами деньги, возникла такая форма кредитных отношений, при которой у кредитора появлялась заинтересованность и возможность воспользоваться слабостями или временным затруднительным положением должника, а не желание содействовать более полной реализации его возможностей и способностей (например, в области предпринимательской деятельности). В значительном числе случаев такие кредитные отношения предполагали предоставление денежных ссуд на удовлетворение личных потребностей должника (то есть выдачу потребительских кредитов) под залог имущества последнего. Такая форма кредитных отношений может быть охарактеризована как «неполноценная», поскольку она не способствует поддержанию баланса прав и обязанностей между потребителями и производителями товаров и услуг. Такие кредитные отношения не столько стимулируют, сколько оказывают негативное воздействие на процесс социально-экономического и культурного развития. Расширению «неполноценных» кредитных отношений способствует появление у кредитора искусственно созданных и поддерживаемых монопольных привилегий, которые, как правило, обеспечиваются с помощью государственной власти. В настоящее время распространение «неполноценных» кредитных отношений в значительной мере обусловливается неадекватными методами государственного вмешательства и регулирования коммерческих банков, процессами монополизации денежно-кредитной сферы и банковской деятельности. ■
Особо следует отметить вопрос о прибыли государственных предприятий, созданных за счет налогообложения членов общества. Поскольку в этом случае риск инвестиционных потерь был изначально распределен государством на всех налогоплательщиков, то не существует и рациональных оснований для получения государственными предприятиями прибыли. Наличие такой прибыли следует рассматривать как свидетельство дополнительного налогообложения граждан, включенного в цену товаров и услуг государственных предприятий. Соответственно, указанная прибыль должна в полном объеме поступать в государственный бюджет. По крайней мере, использование данной прибыли, как и размеры получаемых доходов рабочих и служащих государственных предприятий, должны контролироваться и утверждаться органом законодательной власти в порядке, предусмотренном для государственных бюджетов соответствующего уровня. Более того, поскольку любая деятельность государства предполагает распределение рисков, связанных с ее осуществлением, на всех или основную часть членов общества, нужно четко определиться с теми направлениями государственных «занятий», которые оправдывают сопряженные с ними риски. При этом важно осознать, что уже сам по себе факт оплаты членами общества установленных налогов и сборов по своему значению равносилен покупке обязательного полиса социального страхования. Социальное страхование, понимаемое в широком смысле, включает в себя решение проблем, связанных с обеспечением жизни и здоровья людей (включая предотвращение угрозы пандемии), с развитием образования и науки, с защитой окружающей среды и т. д. Социальное страхование, по существу, означает распределение издержек, обусловленных наличием соответствующих рисков, а, значит, и выгод между неограниченным числом членов общества. Причем принципиальным отличием государственного страхования должно выступать создание соответствующих материальных резервов, развитие социальной и экономической инфраструктуры, поддержание научных исследований, направленных на снижение вероятности наступления и предотвращение последствий различных рисков, способствующих расширению кредитных отношений и возможностей для взаимодействия между различными членами общества, а не формирование страховых фондов в денежной форме. ■
См., например, выступление А. Л. Кудрина на совещании Правительства РФ по стратегии развития банковского сектора до 2015 года. 24.01.2011. [См. в Интернете]. ■
На протяжении всего существования российской банковской системы полномочия и возможности ЦБ РФ в области контроля над деятельностью коммерческих банков постоянно повышались. Одновременно наблюдалось снижение уровня его ответственности за состояние банковской системы и экономическую ситуацию в стране. При этом, формально признавая необходимость двухуровневой банковской системы, в своей практической деятельности Банк России фактически способствует ее разрушению.
Подробнее см.: Мартыненко В. В. Неизвестная политика Банка России. М.: Изд. дом «Академия», 2004. С. 217-247 [См. также в Интернете на сайте автора]. ■
Поддержание Центральным банком высокого объема резервов иностранной валюты часто обосновывается необходимостью иметь возможность противодействовать паническим настроениям на рынке и спекулятивному давлению на динамику валютного курса со стороны отдельных участников, что, как правило, происходит в ожидании и в периоды экономических и политических кризисов. Однако центральные банки ведущих стран мира, в отличие от Банка России, для противодействия таким негативным явлениям давно используют механизм взаимного кредитования, продавая и покупая друг у друга национальную валюту на определенный срок с обязательством произвести обратную операцию после истечения указанного срока. Наличие механизма взаимного кредитования свидетельствует о доверии между монетарными властями соответствующих стран и признании ими друг друга в качестве равноправных партнеров. ■
Социально обусловленная связь, которая изначально существовала между появлением денег и кредитных отношений в обществе, а также между деньгами и объемом прав, которые они предоставляли своим держателям независимо от воли государственной власти, затушевывается рассуждениями о деньгах как об особом, или даже условном, товаре, обладающем абстрактным качеством всеобщего эквивалента. Наделение денег этим качеством потребовалось для обоснования возможности их появления из актов товарообмена. Естественно, если замыкаться на анализе исключительно товарообменных отношений между людьми, то невозможно выявить момент возникновения у контрагентов (покупателей и продавцов) прав или обязанностей. Товарообмен не приводит к образованию у сторон прав или обязанностей. Обмен (или рынок) является лишь механизмом реализации уже имевшихся у них прав, в частности, на те или иные товары или услуги. Поэтому, «выводя» деньги из товарообмена, сторонники данной точки зрения предполагают, что денежные функции стали выполнять товары, пользовавшиеся повышенным спросом. Однако при этом они упускают из вида целый ряд факторов. Прежде всего, отметим, что само наличие товаров повышенного спроса, при которых они свободно обмениваются на продукцию любых других производителей, не означает, что такие товары выполняют функции денег. Даже если пытаться «получить» деньги из товаров повышенного спроса, необходимо признать: для того чтобы они стали деньгами, нужен был относительный избыток этих товаров, поскольку они должны были использоваться их потребителями не по назначению (не в соответствии с их потребительной ценностью). Но в случае появления избытка таких товаров они бы уже не пользовались повышенным спросом. Из этого следует, что они переставали претендовать на статус денег. Вместе с тем, если рассматривать ситуацию с драгоценными металлами, которые действительно оказались одной из первых форм денег, то, не выходя за рамки товарообменных отношений, в принципе невозможно убедительно объяснить появление повышенного спроса на них как на товар. Более того, производители товаров, пользовавшихся наибольшим спросом, сами не могли быть заинтересованы в расширении их производства до такого количества, при котором они могли бы выполнять денежные функции. Ведь потребности производителей товаров, пользовавшихся повышенным спросом, по определению, должны были полностью удовлетворяться в результате обмена их продукции на все остальные товары, которые могли быть произведены их контрагентами при данном уровне развития товарного производства. Продукция всех остальных производителей должна была пользоваться меньшим спросом, чем их собственная. Из этого следует, что именно производители товаров, пользовавшихся наибольшим спросом, испытывали потребность в появлении денег. Логично предположить, что расширение производства товаров, пользовавшихся повышенным спросом, могло происходить лишь в случае, если их производители соглашались выступать в роли кредиторов для потребителей своей продукции. Но для этого производители- кредиторы нуждались в какой-то особой форме подтверждения своих прав, которые могли бы быть использованы в будущем для обмена на какие-то другие (возможно, новые) товары и услуги. Иными словами, процесс появления денег с самого начала должен быть связан и обусловлен возникновением кредитных отношений между производителями и потребителями товаров и услуг. В противном случае возникала неразрешимая проблема для развития производства и товарообмена, при которой один человек мог обладать большим количеством определенного продукта, чем сам нуждался в нем, а другой испытывал в нем недостаток, но в данный момент не имел ничего такого, в чем нуждался первый. Поскольку товарообменные отношения не обеспечивают возможность расширенного производства товаров и услуг, углубление процесса разделения труда, а являются лишь его результатом, то, сталкиваясь с этой проблемой, во всех теориях, авторы которых исходили из возможности появления денег из товарообмена, вопрос об их происхождении фактически подменялся темой необходимости денег для развития товарооборота. ■
В своем крайнем проявлении установление контроля правительства над деятельностью банков и движением денег приводит к возникновению государственной деспотии. Отметим в этой связи точку зрения Ш. Л. Монтескье (1689-1755), касающуюся причин государственной деспотии в Российской империи. В своем трактате «О духе законов» Монтескье написал следующее: «Московия хотела бы отказаться от своего деспотизма — и не может. Торговля, чтобы сделаться прочной, требует вексельных операций; но вексельные операции находятся в противоречии со всеми законами этой страны. В 1745 году царица подписала указ об изгнании евреев за то, что они перевели за границу деньги лиц, сосланных в Сибирь, и иностранцев, состоящих на русской службе. Подданные империи, подобно рабам, не имеют права без специального разрешения ни выехать за границу, ни переслать туда свое имущество. Итак, вексельный курс, дающий возможность переводить деньги из одной страны в другую, противоречит законам Московии. Самая торговля противоречит этим законам. Народ там состоит из одних рабов — рабов, прикрепленных к земле, и рабов, которые называются духовенством или дворянством на том основании, что они — господа первых» (Монтескье Ш. Л. О духе законов. Глава XIV). ■
См. интервью председателя ЦБ РФ С. Игнатьева газете «Ведомости»: «11% организаций не платят налогов», — Сергей Игнатьев, председатель Банка России // «Ведомости», 20.02.2012, С. 8. [См. также в Интернете]. ■
В настоящее время в США минимальное страховое возмещение, которое, как правило, на следующий рабочий день после закрытия ликвидируемого банка выплачивается всем его клиентам (физическим и юридическим лицам), составляет 250 тыс. долларов. ■
В России размер страхового возмещения составляет 700 тысяч рублей, что примерно в десять меньше величины страхового возмещения в США. В отличие от США, в России не застрахованы средства, находящиеся на счетах юридических лиц, а сроки выплаты страхового возмещения гражданам растягиваются на несколько месяцев после закрытия (отзыва лицензии) ликвидируемого банка. ■
В последнее время в различных странах мира активно обсуждается вопрос о том, насколько правомерным является использование государствами средств налогоплательщиков на оказание помощи банкам в кризисной ситуации. При рассмотрении этого вопроса важно учитывать следующие обстоятельства. Такая помощь может быть признана неправомерной и социально необоснованной, если ее целью оказывается сохранение банка как организации, собственниками (акционерами, участниками) которой являются конкретные физические и юридические лица (учредившие банк для извлечения прибыли). Иными словами — если средства налогоплательщиков фактически направляются на оказание помощи и страхование интересов ограниченной группы лиц, являющихся собственниками (акционерами) банков. Однако если помощь направляется на страхование (защиту) денежных средств (а, следовательно, прав) неограниченного круга граждан и их объединений, являющихся клиентами (вкладчиками, кредиторами) банков, то такая помощь не может не рассматриваться как социально обоснованная и оправданная. Особо следует отменить необходимость страхования и выплаты страхового возмещения юридическим лицам в объеме средств, находящихся на расчетных счетах в коммерческих банках. Важно понимать, что для предприятий и организаций только средства, находящиеся на расчетных счетах в банках, фактически являются единственной законной формой денег (поскольку для юридических лиц объемы операции с наличными деньгами жестко ограничены законодательством). Когда допускается возможность того, что юридические лица при банкротстве коммерческих банков лишаются права собственности на денежные средства и оказываются не в состоянии выполнить обязательства, в том числе перед своими работниками, то это свидетельствует о безответственном отношении к защите законных прав граждан и их объединений. Кроме того, для выплаты страхового возмещения совсем необязательно тратить средства государственного бюджета. Более рациональным представляется использование для этих целей средств, которые могут быть аккумулированы центральными банками (за счет собственного капитала, обязательных резервов коммерческих банков и т. п.).
Вместе с тем, учитывая особую роль, которую призваны играть коммерческие банки в формировании денежной массы, только средства на текущих (расчетных) счетах и депозитах граждан и юридических лиц в коммерческих банках в случае банкротства последних должны подлежать возмещению в полном объеме (за вычетом начисленных банками процентов). На практике механизм такого возмещения может функционировать следующим образом. При банкротстве и отзыве у коммерческого банка лицензии Банк России издает специальное распоряжение об организации временного транзитного банка, который принимает на себя исполнение текущих обязательств банка-банкрота перед юридическими и физическими лицами. Одновременно Банк России приобретает права требования (в объеме взятых на себя обязательств) к банку-банкроту и в этом своем качестве участвует в процессе ликвидации указанного банка. Обязательства транзитного банка перед физическими лицами в пределах застрахованной суммы покрываются за счет средств Агентства по страхованию вкладов. Все другие обязательства, принятые на себя транзитным банком, обеспечиваются кредитами Банка России. Потенциальные убытки, связанные с возможным непогашением указанных кредитов транзитным банком, должны возмещаться за счет прибыли, резервов и фондов Банка России и коммерческих банков.
Что касается инвестиционных, ссудо-сберегательных, ипотечных банков и финансовых компаний (фондов), то, учитывая, что аккумулированные ими средства изначально предназначены для осуществления рискованных операций, в полном объеме застраховать средства их клиентов не только невозможно, но и экономически нецелесообразно. Для клиентов этой категории должны быть установлены предельные размеры страхового возмещения на случай банкротства таких банков. Более того, в данном случае страхование должно быть направленно на защиту интересов только мелких инвесторов, а, следовательно, распространяться только на средства физических лиц. Подробнее см.: Мартыненко В. В. Компендиум социально- политической мысли. М.: Изд. дом «Академия», 2011. С. 1034-1050. ■
С точки зрения обеспечения формирования полноценной денежной массы обоснованными можно назвать только такие кредиты банков, которые используются ссудополучателями в процессе предпринимательской деятельности для реализации имеющихся у них возможностей по производству и продаже дополнительных товаров или услуг. Что касается потребительских и ипотечных кредитов, то они предназначены для других целей. Хотя такие кредиты расширяют спрос на определенные товары и услуги, а следовательно, косвенным образом могут стимулировать их производство, возможности, сроки и условия участия самих получателей потребительских и ипотечных кредитов в производстве необходимых и социально востребованных товаров и услуг являются далеко не столь очевидными. ■
Данное обстоятельство, как правило, не учитывается теми, кто рассматривает показатели рыночной капитализации компаний в качестве важнейшего индикатора, характеризующего уровень эффективности их предпринимательской деятельности. Конечно, нельзя отрицать, что результаты финансовой деятельности оказывают влияние на изменение курса акций и долговых обязательств компаний на фондовом рынке. Однако это лишь один из многочисленных факторов (и часто далеко не самый значительный), которые определяют динамику курса ценных бумаг. При одних и тех же результатах предпринимательской деятельности компаний биржевой курс их ценных бумаг может существенно отклоняться как в ту, так и в иную сторону. Следует также учитывать, что не только ухудшение показателей финансовой деятельности компаний влияет на понижение курса их ценных бумаг, но и отрицательная динамика курса данных ценных бумаг может спровоцировать ухудшение результатов их предпринимательской деятельности. В частности, это обстоятельство способно вызвать появление неоправданных ограничений на возможности привлечения ими дополнительных кредитных ресурсов. Такие ограничения, в свою очередь, могут серьезно затормозить успешную реализацию инвестиционных проектов. Кроме того, важно иметь в виду, что использование показателей рыночной капитализации в качестве индикатора эффективности (неэффективности) работы компаний стимулирует их руководство участвовать в операциях, связанных с манипулированием рыночным курсом ценных бумаг (несмотря на установленные законодательные ограничения и санкции). В результате средства, которые могли быть направлены, например, на осуществление инвестиционных проектов, на деле переориентируются на финансирование спекулятивных операций на бирже. ■
|
|
